Зиновий Пешков: как старший брат Свердлова воевал во французском легионе
Классик советской литературы Максим Горький в статьях критиковал капитализм за «порабощение миллионов людей в колониях Чёрного материка». Между тем, крёстный сын писателя, носивший его фамилию – Зиновий Пешков – прославился участием в африканской колониальной войне.
Православный еврей на службе Франции
Судьба Зиновия Алексеевича Пешкова могла бы стать основой для остросюжетного байопика. При рождении он носил имя Ешуа-Соломон Моисеевич Свердлов и приходился старшим братом революционеру Якову Свердлову. Знавший семью Свердловых писатель Алексей Пешков (Максим Горький) в 1902 году согласился стать крёстным отцом юноши – принятие православия позволило ему поселиться в Москве и выучиться на актёра. Горький не только «подарил» подростку новые имя и фамилию, но и фактически усыновил его.
Вместе с Горьким Зиновий Пешков жил за границей и в отличие от крёстного отца предпочёл навсегда остаться в Европе, выбрав в итоге военную стезю вместо театральной. В 1915 году на западном фронте Первой мировой войны он потерял правую руку, причём есть версия, что раненого бойца дотащил до санитаров будущий президент Франции Шарль де Голль. Несмотря на увечье, в1921 году брат большевистского вождя продолжил службу, вступив в ряды Французского иностранного легиона.
«Красный пингвин» на Рифской войне
В начале 1920-х годов берберы племени риф в северной Африке восстали против Испании, создав конфедеративную республику. Поскольку испанцы не сумели подавить мятеж, в 1925 году в дело вступила Франция. С помощью легионеров колонизаторы нанесли поражение берберам и через год вернули Риф испанцам.
Зиновий Пешков участвовал в операциях против рифов в качестве командира батальона. Однорукий офицер проявлял, по выражению французской прессы, «энергию и хладнокровие», и лично водил солдат в атаки. Он выдерживал тяжёлые условия службы – постоянную жару и невыносимую жажду, порой заставлявшую легионеров пить даже лошадиную кровь. За специфический облик (один рукав мундира у Пешкова болтался пустым) подчинённые прозвали командира «Красным пингвином».
В иностранном легионе служило немало русских из числа бывших белогвардейцев. В переписке с крёстным отцом, которую «Зина» постоянно поддерживал, он рассказывал Горькому, насколько необычно слышать родные песни в африканских песках:
«В моей роте около сорока человек русских… У меня, между прочим, замечательный русский хор… Ты видишь эту картину… в горах Среднего Атласа, одетый в шинель легионера, закрыв глаза и раскачиваясь, кто-то с надрывом поёт о пальцах, пахнущих ладаном», — писал Зиновий.
«Зиновий ранен в ногу»
Максим Горький признавался, что беспокоится о Зиновии и называл его «неуёмным парнем».
«Зиновий ранен в ногу, лежит в госпитале в Рабате», — делился писатель в 1925 году новостями о крёстном сыне с одним из своих адресатов. Речь шла о ранении, которое Зиновий Пешков получил во время атаки под Баб Таза.
Примечательно, что для «антиколониалиста» Горького не было, казалось, ничего зазорного в том, что его приёмный сын воюет ради порабощения свободолюбивого народа. Горький не разрывал отношений с Зиновием. А если порой и пытался отговаривать его от французской военной службы, то предлагал в качестве альтернативы не борьбу за дело мирового пролетариата, а «женитьбу на богатой американке» (об этом известно из переписки Горького с Валентиной Ходасевич). Между тем, сам воспитанник «великого гуманиста» верил, что с оружием в руках выполняет «цивилизаторскую» миссию. Хотя к туземцам Пешков при этом относился с симпатией – однажды после победы над рифами он устроил в честь вождя берберского племени роскошный ужин. Впоследствии по воспоминаниям Пешкова о Рифской войне сняли несколько фильмов.
Зиновию Пешкову довелось еще раз вернуться в Марокко в 1938-39 годах. В 1943 году он дослужился до бригадного генерала, став единственным иностранцем, удостоенным такого чина. Позже Пешков служил послом Франции в Китае и Японии. Умер крестник Горького в 1966 году, когда у власти во Французской республике находился его личный друг, генерал де Голль.