«Свои русские»: почему солдаты царской армии переходили на сторону имама Шамиля

Кавказская война продолжалась с 1816 года по 1865 год и наложила свой отпечаток на все население Кавказа: на горцев, русских и казаков. Удивительным образом она способствовала смешению нардов. Бежавшие от своих по политическими или иным причинам горцы оседали в среде терских или гребенских казаков, оказывались среди русских, ассимилировались с ними. Но проходил и обратный процесс, когда русские оказывались у чеченцев, принимали их веру и обычаи и навсегда уходили в горы.

Историк Д. В. Овсянников в работе «Инородцы в рядах горцев в период Кавказской войны» указывает, что у предводителя горцев Шамиля был близкий толмач Идрис — русский, которого когда-то звали Андрей Мартин. Историк называет и другие фамилии перебежчиков. Например, некий Родимцев получил от самого Шамиля орден за храбрость в боях с русской армией, Яков Алпатов командовал отрядами горцев, совершавшими рейды по русским тылам, а при взятии селений Гоцатл и Ахалчи отличился экс-прапорщик Залетов. Но кем же они были, эти люди?

Солдаты-дезертиры

К горцам бежали солдаты, желавшие навсегда избавиться от муштры, наказаний и избиений офицерами. В XIX веке армию формировали из крестьян-рекрутов, забираемых из деревень насильно, и многие из них не горели желанием сложить голову среди Кавказских гор.

Постепенно на Кавказе появились целые селения дезертиров. Известно, что самая большая диаспора русских жила в Дарго — здесь они занимались ремонтом пушек, лили ядра, делали картечь и обучали чеченцев военному искусству. Около трехсот русских находилось в Ведено и около двухсот — в селениях Чарской области.

Пленные

Оставаясь на Кавказе много лет, а то и десятилетий подряд, русские — солдаты и низшие чины пропитывались самим духом Кавказа. Поэтому многие, попадая в плен, соглашались остаться в селениях горцев на положении свободных людей, помогая новым соседям знаниями, умениями и оказывая им всяческую поддержку.

Часто у пленных не было другого выбора — доказать, что ты не дезертир и что горцы утащили тебя к себе против воли, раненого и в бессознательном состоянии, было сложно. За дезертирство могли забить шпицрутенами до смерти или просто расстрелять перед строем в назидание другим.

Казаки

У казаков, селившихся в долинах горных рек Кавказа с конца XVII века, отношения с горцами были особыми — среди них было много друзей, кунаков, а иногда даже и родственников. Сами казаки по менталитету и культуре часто были ближе к горцам, чем к великороссам, и поэтому иногда переходили на сторону чеченцев. К этому их могли подтолкнуть нелепые приказы начальства, муштра или сцены насилия солдат над местным населением. Бывали случаи, когда в горы семьями и станицами уходили казаки, придерживающиеся «старой» веры.

Со временем у Шамиля даже возникло словосочетание «свои русские». Однако не стоит заблуждаться, думая, что всем военным было хорошо у чеченцев. Как указывает историк Овсянников, в 1843 году русскими войсками был захвачен то ли перебежчик, то ли дезертир — некий рядовой Максимов, который на допросе показал, что в Дарго он своими глазами видел 15 русских офицеров, закованных в колодки. Их содержали под стражей и не спускали с них глаз. Кроме русских, на сторону чеченцев охотно переходили мусульмане-татары и поляки, которые ненавидели русских.

Дезертирам — свободу

Между тем Шамиль делал все, чтобы дезертиров было больше. В 1844 году в письме он писал так: «…те, которые перебежали к нам от русских, являются верными нам… Эти люди — наши чистосердечные друзья… Создайте им все условия и возможности для жизни. Явившись к правоверным, они стали… чистыми людьми».

Двумя годами ранее генерал-майор Ольшевский отмечал, что Шамиль дал всем перебежчикам свободу, предоставил им участки земли в Дарго, где они построили для себя дома. Но это еще не все: Шамиль позволил желающим сохранить православие, а тем, кто согласился принять ислам, позволил жениться на чеченках и полностью влиться в горский народ. Шамиль даже издал указ, по которому согрешившую с пленником девушку не наказывали в том случае, если она выходила за него замуж. Причем, Шамиль часто сам совершал бракосочетание горянок с русскими.

Князь Александр Иванович Барятинский сетовал, что в горах находится большое количество беглых солдат, которые приняли магометанство и переженились на горянках. Разумеется, этому способствовало личное покровительство Шамиля русским перебежчикам.

Вернуть во что бы то ни стало

Командование Российской императорской армии пыталось вернуть дезертиров обратно, и в 1842 году вышел приказ, по которому сдавшиеся дезертиры получали прощение и снова поступали на службу. Кроме этого, было велено выкупать русских пленников у чеченцев за соль. Проблемы это кардинально не решило, но все-таки некоторое количество русских вернулось из Чечни после окончания военных действий.

Известно, что их поселили в двух поселках тут же, в Чечне. Один из них был выстроен у озера Кезенойам — здесь поселили 58 семей бывших перебежчиков, а второй выстроили в урочище Келе-Кем — там поселили 37 семей и восемь солдат-одиночек. Еще 47 семей «очеченившихся» русских военных поселили в казачьи станицы на Тереке и зачислили в казаки. Сделали это на основании того, что половина из них приняла магометанство, а другая уже имела детей от чеченок.

Но многие русские предпочли умереть, но не возвращаться в Россию. Известно, что в последние дни имама Шамиля многие наибы предали его и перешли к русским в обмен на то, что им обещали сохранить награбленное. Но некоторые русские и поляки остались с имамом до конца, сражались и нашли свою смерть в горной крепости.