Корейский рецепт Скаковой индустрии
Еще совсем недавно корейская поп-культура была нишевым продуктом «для тех, кто понимает», и мы только пожимали плечами, глядя на забавного дядьку, скачущего под Gangnam Style. Но «Игра в кальмара» довершила дело кей-попа и дорам – окончательно пробила окно в мировой мейнстрим. Благодаря ей мы знаем, что в Южной Корее настолько развит и популярен скаковой тотализатор, что на нем можно доиграться буквально до того, что следующей ставкой станет твоя жизнь. «Ты играешь на скачках. А здесь то же самое, только мы ставим на людей. Вы – наши лошади», – говорит пресыщенный толстосум главному герою сериала Ки Хуну.
Но сначала был не кальмар. И даже не лошади. Самое раннее достоверное упоминание о скачках в Корее относится к 1898 году. Впрочем, как точка отсчета для истории ипподромного дела оно не подходит просто потому, что в состязаниях тогда участвовали ослы. Скачки в нашем современном понимании появились на Корейском полуострове несколько позднее – уже в период японской оккупации, длившейся с 1910 по 1945 год. В начале 1920-х возник первый скаковой клуб, получил развитие тотализатор, а в 1933 году была основана и централизованная регулирующая структура, объединившая несколько уже существовавших отдельных организаций. Им были делегированы полномочия по проведению скачек на местных ипподромах, главным из которых был сеульский Синсоль-тон, основанный в 1928 году. Он сохранил свое значение и после того, как поражение Японии во Второй мировой войне открыло Корее путь к независимости.
Эхо войны
В первые – и очень недолгие – мирные годы существования нового государства обнаружилось, что некоторые из его руководителей неравнодушны к тому, что происходит на столичном ипподроме. Большим любителем скачек был сам Ким Гу – человек, которого многие в современной Корее считают главным действующим лицом в истории движения за независимость. Каждое воскресенье он появлялся на ипподроме Синсоль-тон и неизменно занимал свое место в ложе на третьем ярусе трибуны. Не смущаясь тем, что официально играть на скачках можно было только посредством тотализатора, он громогласно объявлял свои ставки подпольным букмекерам и размахивал билетами над головой, когда лошади выходили на финишную прямую.
Живо интересовался скачками и Син Ик Хи, председатель Национального собрания Южной Кореи, один из отцов-основателей Республики Корея. Он должен был присутствовать на Синсоль-тоне и в воскресенье, 25 июня 1950 года, когда был намечен розыгрыш специального именного приза в его честь. С раннего утра над столицей носились слухи о том, что войска Северной Кореи перешли границу в 50 км к северу от Сеула, но это не помешало публике привычно заполнить трибуны ипподрома. Большинство зрителей склонялось к тому, что речь идет всего лишь об очередной локальной стычке, и не собиралось ради такой малости жертвовать выходным днем. Во время четвертой скачки над ипподромом появился неопознанный самолет, с которого были сброшены листовки от северян, провозглашавшие начало вторжения. Постепенно всем стало понятно, что события вышли далеко за рамки приграничного столкновения, однако скаковой день был все-таки доведен до конца, а приз имени Син Ик Хи разыгран четко по расписанию. Однако его самого на ипподроме уже не было, а по окончании скачек всех молодых мужчин, работавших в Синсоль-тоне, настоятельно попросили явиться в скаковую контору. Из нее они выходили уже не тренерами, конюхами и жокеями, а призванными на действительную службу солдатами. Началась Корейская война, и меньше чем через двое суток южане оставили столицу.
Сеул несколько раз переходил из рук в руки, и к окончанию войны ипподром Синсоль-тон, как и практически весь город, лежал в руинах. Все находившиеся в его конюшнях лошади либо были угнаны как вьючные, либо погибли при артобстрелах. Скачки уже больше не вернулись на прежнее место – в 1954 году в районе Туксом построили новый ипподром, который прослужил более 35 лет. Все эти годы корейское скаковое дело находилось примерно на одном – стабильном, но не слишком высоком, – уровне развития. Генерал Пак Чон Хи, пришедший к власти в результате военного переворота 1961 года, считал своим долгом время от времени посещать ипподром, демонстрируя свою близость к народу, но особого личного интереса к лошадям и ставкам на них руководители страны не проявляли. ...
Продолжение читайте в GM №7(209)2021