Неугодный
В деревне Закоулкино народу было немного. В основном те остались, кто эту самую деревню в былые годы «поднимал» — старики да бабы, а молодые, те давно в город махнули в поисках лучшей доли: то ли счастья, то ли больших денег. У каждого свои интересы.
В каждом дворе была собака, а то и несколько, потому что рядом лес, мало ли чего.
В случае опасности они первыми лай поднимут.
Не было собаки только у Степана Мироновича.
Да и то лишь потому, что он очень болезненно переживал смерть своей любимицы Тайги.
Она была ему почти как ребенок, а родителям всегда тяжело хоронить своих детей.
Мужская половина деревни постоянно хвасталась, у кого собака круче. Традиция у них такая была.
Так вот Тайга любой деревенской собаке фору могла дать. Во всем она была хороша.
Когда её не стало, продолжили тогда деды бородатые снова за «пальму первенства» бороться.
— Смотрите, как мой Тузик через двухметровый забор перепрыгивает! — кричал Василий Петрович.
— А моя Герда мешок с картошкой с огорода до дома может дотащить! — радовался Михаил Михалыч.
Радовался не столько тому, что собака его не хуже других собак, сколько от того, что теперь не придется ему эти тяжелые мешки на собственному горбу таскать. Не тот возраст уже.
— Эй, мужики! Смотрите, как мой Портос цепь рвет с первого раза! — хвастался дед Иван.
Действительно: огромный пес весом больше своего хозяина всего одним рывком отрывал цепь от толстой арматурины с приваренным кольцом, вбитой в землю глубиной на два метра.
Портос был гордостью деда Ивана, а вот второго кобеля он никому никогда не показывал, чтобы не засмеяли.
Второй пес у него появился случайно: ходил по грибы и нашел в лесу щенка.
Думал, что сделает из него настоящего пса.
А вот не получилось ничего. Уж больно трусливый пес оказался, да и не шибко умный. Еще и дрожит от громкого крика. Решил он тогда, что отведет собаку на то место, где взял год назад.
Так и поступил: дождался ночи, отвел собаку подальше в лес, к дубу привязал её и ушел.
«На что мне такая собака, которая элементарные команды не может выучить?» — думал Иван, возвращаясь домой.
Совесть, конечно, пыталась его вразумить, да только не слушал он свой внутренний голос. «Нет-нет, всё правильно я сделал, с такой собакой мужики меня на смех поднимут. Хватит и одного Портоса».
А утром в тот же самый лес по ягоды пошел Степан Миронович. Шел и вспоминал, как он еще в том году со своей Тайгой тут гулял. Жить бы ей и жить еще. Да хвороба страшная её одолела.
Сегодня как раз годовщина её смерти. Достал он из-за кармана флягу, отпил глоток и полегче стало.
Спиртным он не особо любил баловаться, но сегодня можно. Сегодня особый случай.
Вдруг он услышал странный звук.
Словно кто-то скулил тихо, жалобно. «Волк, что ли?» — подумал старик. А что ему еще было думать?
Собак в лес одних никто не отпускал, а мысль о том, что кто-то из местных свою же собаку на верную смерть привел, ему даже в голову не приходила. Каждый в деревне дорожил своим псом.
Поэтому Степан Миронович очень удивился, когда увидел привязанного к дереву худого и дрожащего пса.
— Это кому ты не угодил? Это кто же до такого додумался? — недоумевал старик, отвязывая собаку.
«Василий Петрович, этот точно не мог, Михаил Михалыч тоже вряд ли. Он до такого не додумался бы. Так, кто у нас там остается? Дед Иван, что ли? Этот может. Но что-то не видел я у него такого собаки. Хотя… Не он ли это год назад какого-то щенка тащил из леса? Это что же получается? Год у себя держал и решил выбросить? Потому что не смог ничему научить? Это на него похоже. Портосом ведь тоже не он занимался, а сын, пока в город не уехал поступать в институт».
Пока Степан Миронович размышлял про себя, собака легла у его ног и очень жалобно смотрела.
— Да не оставлю я тебя здесь, не переживай! — сказал вслух старик, увидев взгляд неугодного.
Собака сразу повеселела и даже пару раз вильнула своим хвостом. Обрадовалась, что не придется больше ей тут сидеть. А то, знаете ли, страшно очень. Особенно ночью.
Степан Миронович допил то, что осталось в алюминиевой фляжке, доставшейся ему от деда, потом аккуратно похлопал собаку, призывая встать, и направился в сторону деревни.
Правда, далеко уйти не успел.
Вспомнил, что забыл рядом с деревом свою корзинку с ягодами, вернулся и…
…столкнулся нос к носу с медведем.
Тот как раз шарил поблизости и его привлек запах ароматных ягод. Собака со страху чуть под себя не сходила, но смогла сдержать себя в лапах, правда сами лапы сильно тряслись.
Не выпей Степан Миронович коньячку, наверное, у него бы тоже ноги тряслись сейчас, но под действием крепкого алкоголя он сохранял полное спокойствие, чем очень удивил и собаку, и медведя.
Оба смотрели на него с явным непониманием, а в глазах у них был всего лишь один вопрос:
«Почему тебе, Стёпка, не страшно?».
Степан сам толком не знал, почему.
Медведь встал на задние лапы, передние широко расставил в стороны и как заревел
Услышали все, кто в деревне был.
Но даже тогда не испугался старик.
Сел Стёпа на трухлявый пень, собаку дрожащую к себе поближе пододвинул, ногу на ногу закинул, посмотрел на медведя с интересом, после чего закурил папироску, сделал две затяжки и сказал:
— Ну что ты, Миша, орешь? Разве так гостей принято встречать? Мы же с миром к тебе пришли.
Медведь неожиданно замолчал.
— Видишь, ни ружья у меня с собой нет, ни ножа охотничьего. Только ягоды. Но ты, если хочешь, можешь съесть.
И тут, как говорится, Остапа понесло. Стал старик рассказывать про свое детство, о том, как по деревьям учился лазить. Вспомнил жену свою Настеньку, потом стал про собаку свою рассказывать.
Совсем притих косолапый, сел на землю, смотрит исподлобья и пытается понять, о чем дед ему толкует.
Внимательно слушает, а понять ничего не может.
Собака в это время глаза притупила, на медведя смотреть боится, даже дышит еле слышно.
Через двадцать минут понял косолапый, что надо делать ноги, потому что старик замолкать совсем не собирается.
— Мишаня, ты прости, что на уши присел тебе, — оправдывался дед. — Просто не с кем мне в деревне по душам поговорить.
Медведь тяжело вздохнул.
Потом запах какой-то подозрительный унюхал и стал шумно втягивать воздух своими ноздрями.
А Степан Миронович продолжал:
— Раньше у меня Тайга была, она меня слушала, а теперь кому о наболевшем рассказать?
Тем временем где-то совсем близко послышались человеческие голоса. Деревенские слышали, как медведь на всю округу ревел и испугались за своего односельчанина. Вооружились тогда бородатые деды кто чем: вилами, граблями, лопатами, арматурой, и побежали Степана выручать из беды.
Собака, когда людей услышала, то на радостях стала громко лаять, а медведь понял, что это по его душу и сиганул в ближайшие кусты. В эту же секунду на полянку выбежали деревенские:
— Мироныч, ты как жив-то остался? — удивленно спросил дед Иван, который был уверен, что медведь Степана если не съел, то точно из него отбивную сделал себе на ужин.
— Так это, — не растерялся старик. — Собака сама на медведя поперла, тот и убежал.
— Собака? Вот эта? На медведя?
— Ну да, не собака, а зверь настоящий. Я это пса Лютым назову. Кличка для него что надо!
— Ну и дела! — ответил дед Иван.
— А с виду и не скажешь, что такая смелая! — удивлялся народ. — Где взял такую?
— По лесу бродила. Вот и решил себе забрать. Потому что нечего собаке бродить по лесу. С людьми нужно жить. Люди они ведь это, никогда не предадут и не бросят, — усмехнулся Степан Миронович, глядя в упор на деда Ивана, который взгляд свой в сторону стыдливо отвел.
— Бог ему судья, Лютый, — разговаривал старик вечером со своей собакой. — Обязательно ему за всё ответить придется. А у нас с тобой всё хорошо будет, не переживай. Трус ты или не трус, мне до этого никакого дела нет, главное, что никогда не предашь. Вон, медведя ведь боялся, но никуда не убежал. Так что никакой ты не трус.
С тех пор Степана Мироновича в деревне зауважали еще больше, а пса его, Лютого, даже побаивались малость, всё-таки на медведя пошел в одиночку. С таким шутить нельзя!
А медведь в тех краях больше никогда не появлялся, чтобы не дай Бог опять не встретиться со стариком…