Наш мир
Каждый день, волей или неволей, мы сталкиваемся с каким-либо негативом. Так уж получается, что на работе и в общественном транспорте мы, как губка, «напитываемся» всякой ненужной нам или, прямо скажем, мусорной и грязной информацией. А что же потом? Вечером мы приходим домой. Честь и хвала тем людям, которые не позволяют этой грязи вырваться наружу, а словно губку для мытья посуды очищают свою душу в молитвословиях. Но зачастую наши близкие становятся тем «буфером», с которым мы, разрываясь от избытка негатива, этим негативом вынужденно делимся. И тут уже одно из двух. Либо наши близкие и родные – «настоящие герои», стоически выдерживающие натиск изливающейся на них информации, либо негатив не исчезает, а умножается и поселяется в нашей семье, в нашей квартире, в душах наших близких и родных. «Знаете, почему я так долго живу? Потому что стараюсь не осуждать и не обижать никого!» – говорит мне сухонькая маленькая согбенная старушечка.
Ее зовут Елизавета Васильевна. Мне повезло встретиться с ней благодаря людям из тех структур, вспоминая о которых, люди обычно испытывают некую взволнованность и дискомфорт. Опять-таки наш мир при упоминании этих слов нагнетает негатив.
Руководитель одного из районных отделений пенсионного фонда – звание, мне кажется, вызывающее у большинства людей более чем смешанные чувства. Мы помним о повышении пенсионного возраста, помним о том, как наши родные и знакомые собирали документы для подтверждения необходимого стажа и обивали бесконечные пороги. Наконец, сами мы, говоря о пенсии, чаще всего склоняемся к рассуждениям, доживем ли до нее, и анекдотам на эту тему. Да и какая хорошая история может начаться с печального слова «пенсия»? Но штампам и убеждениям назло история началась именно с работников нашего пенсионного фонда.
«Встретились как-то работник пенсионного фонда и работник отдела кадров», – именно так, в чем-то анекдотично можно начать нашу серьезную, но светлую историю. Не устану никогда удивляться, как порой встречи с незнакомыми людьми могут привести нас к свету, доброте, душевному миру, миру с близкими и самим собой. Обычные люди порой могут подарить вам неописуемые впечатления от встречи и разговора. Так произошло и в этот раз.
По «наводке» знакомых мне предстояло встретиться с очень необычной женщиной, которая перешагнула уже вековой рубеж своей жизни. Нужно сказать, что в этом районе города мне еще не приходилось бывать, но всегда раньше он мне казался сереньким и невзрачным. Знаете, мы вообще всегда что-то необычное ищем за красивой яркой оберткой, но наш мир обманывает нас постоянно: то «обертка» оказывается некачественной, а то и человек оказывается «подделкой». Совсем другой оказалась бабушка Лиза.
«Вы такую радость привнесли в наш дом своим посещением», – несколько раз во время разговора повторяла Елизавета Васильевна Смирнова. На наш вопрос о возрасте она широко улыбается: «Судя по документам, сто два года, хотя уж сама точно и не помню». Она всегда говорит искренне, весело, задорно, и порой кажется, что ошибка какая-то закралась в документы и этому человеку не больше пятидесяти лет.
В начале нашего повествования я уже приоткрыл тайну долголетия нашей новой знакомой, потому ее дальнейший рассказ лишь поясняет природу подобных умозаключений и убеждений бабушки Лизы. «Мой отец никогда матери не разрешал открывать магазин (он был владелец небольшого магазина) прежде окончания обедни», – повествует нам Елизавета Васильевна. Для современного человека, наверное, это предложение предстает абсурдным и непонятным. Произошло это оттого, что, в отличие от наших предков, мы утратили богобоязненность и христианскую любовь к Богу, к ближним и к богослужениям, совершаемым в храме. Но, кажется, совсем еще недавно народы, населяющие нашу Родину, по-другому молились и чтили Творца. И для них было страшным и непонятным ставить свою прибыль выше молитвы, выше заповедей.
Собеседница наша продолжает свое повествование рассказом юности и работе инспектором сберегательных касс в годы Великой Отечественной войны. А мы смотрим на старушечку и поражаемся ее судьбе, судьбе ее рода. Да, кстати, в Перми многие верующие люди знают очень многое об одном из ее родственников. Дело в том, что эта светлая и добрая женщина приходится внучатой племянницей нашему пермскому святому священномученику Варлааму (Коноплеву).
Вот и разгадка доброй и красивой души этой замечательной старушечки! Конечно же, узнав об этом, начинаем просить рассказать ее о том, помнит ли она архимандрита Варлаама, помнит ли события, предшествовавшие его аресту и мученической кончине. «Он, конечно, знал о дне своего ареста, его предупредил кто-то. Приехал к родным и со всеми прощаться стал. Была возможность бежать у него, да и какие-то люди предлагали ему так и сделать, но он отказался», – со слезами на глазах рассказывает ставшая, кажется, уже родной нам бабушка Лиза. Многого она уже не помнит, в чем честно признается, но повторяет, что живым примером неколебимой веры и христианской любви на многие годы для многих ее родственников стал священномученик Варлаам.
И вот уже разговор зашел о других родственниках – дядях, тетях. А в руках у нас – старинные фотографии. Такие разные лица, такие разные судьбы! Кто-то из членов семьи пострадал после ареста священномученика Варлаама и его расстрела, и следы их теряются «при попытке укрыться от преследования». А вот другим повезло больше, и они прожили до старости свою жизнь спокойно и безмятежно. И на фотографиях кто-то из братьев Натальи Емельяновны (мамы нашей бабушки Лизы) стоит рядом со своей супругой, которой оставался верным до конца жизни, а кто-то – рядом с девушкой, с которой случился, скажем так, «курортный роман». Люди не меняются…
Проходит время, и, кажется, все реже видим мы людей, которых мы можем назвать продолжателями дела священномученика Варлаама, подобных ему в вере и непреложном уповании на Бога. Но среди суеты нашего мира Господь все же посылает нам возможность увидеть добрых старушек, таких как бабушка Лиза.
Наш разговор с ней очень долго не заканчивался. Но и он не мог продолжаться бесконечно. Нас увлекали другие, как нам казалось, такие же важные дела, а бабушка Елизавета обещала нам на прощание молиться за нас до конца своей жизни. Долгой ли она еще будет, не знаю, но ясно могу свидетельствовать о том, что Елизавета Васильевна – человек не нашего «денежного суетливого мирка», а человек уже иного мира, где не слышно волн житейских бурь, где нет человеконенавидения, но есть любовь, покрывающая множество грехов, и сострадание, не имеющее границ.
Юрий КИЩУК