Регент Андрей Брильков: Хор – это один из ликов прихода

В преддверии первого Международного съезда регентов и певчих Русской Православной Церкви о «школе» архимандрита Матфея (Мормыля), обучении и ответственности певчего рассказывает один из его учеников – регент хора Ново-Иерусалимского монастыря Андрей Брильков.

Выдающиеся регенты прошлых лет оставили нам не только записи и воспоминания современников. Многим из них удалось воспитать себе смену – новое поколение, которое усвоило как основы профессионализма, так и глубокое понимание сути церковного пения как неотъемлемой части богослужения. В преддверии первого Международного съезда регентов и певчих Русской Православной Церкви о «школе» архимандрита Матфея (Мормыля), обучении и ответственности певчего рассказывает один из его учеников – регент хора Ново-Иерусалимского монастыря Андрей Брильков.

Восстановление разрушенного Нового Иерусалима, возрождение в нем монастырской жизни – знаковое событие для современной русской культуры. А как возрождался хор этого монастыря? Какую музыку он поет сейчас?

– Возрождение монастыря началось в 1994 году, когда была открыта подземная церковь святых равноапостольных Константина и Елены. Тогда монастырь действовал как городской приход, а хор составляли местные жители, некоторые из них участвовали в городском самодеятельном коллективе. Потом на пасхальный и рождественский период стали приглашать студентов духовных школ. Они-то и составили основу мужского хора. При этом смешанный хор продолжал и продолжает существовать. Я стал работать в хоре Ново-Иерусалимского монастыря с 2007 года.

Не могу сказать, что сейчас формирование хора завершено. Это живой процесс: кто-то уходит, приходят новые певчие, вырастает молодая смена. Иногда искать и подбирать певца приходится длительное время, но нередко ожидание стоит того – когда, например, в день памяти преподобного Сергия приходит певчий с прекрасными данными и соглашается работать в нашем хоре. Вот в такие моменты ощущаешь действенную помощь преподобного.

Сейчас мы исполняем произведения классических церковных композиторов, таких как Павел Чесноков, Александр Кастальский, Степан Смоленский, Александр Архангельский, Александр Гречанинов, Виктор Калинников, диакон Сергий Трубачев и других. Смешанный хор помимо этих композиторов исполняет также современных авторов – Геннадия Лапаева, митрополита Илариона (Алфеева), Семена Сегаля.

Большое внимание мы уделяем древним знаменным и обиходным напевам. Как и в Троице-Сергиевой лавре во время воскресного всенощного бдения, мы поем догматики и степенны знаменным напевом.

Кроме того, мы ищем и исполняем песнопения, которые имеют непосредственное отношение к самому Ново-Иерусалимскому монастырю. В XVII веке здесь существовала школа песнотворчества, и братия занималась сочинением текста и музыки для особых псалмов – песнопений, приуроченных каким-либо значимым церковным праздникам или светским событиям. Эти произведения дошли до наших дней, и мы, по мере возможностей, учим их и исполняем во внебогослужебное время на различных фестивалях и концертах.

Какую роль хор играет в жизни прихода, ведь в храме Новоиерусалимского монастыря на службе всегда много паломников, да и сам монастырь – это не закрытый скит, а миссионерская обитель, каковой ее и задумал патриарх Никон?

– На мой взгляд, сложно переоценить роль хора в жизни любого прихода и монастыря. Мне известны случаи, когда люди стали посещать наш монастырь именно благодаря хору. Как они сами потом рассказывали, почувствовали отклик на свои внутренние ожидания того, как должен звучать хор.

Для меня хор – это один из ликов прихода. Послушав тот или иной хор, можно составить определенное представление как о духовенстве, так и о прихожанах. Думаю, что как хор, так и община могут оказывать важное взаимное формирующее влияние и в результате гармонично отражать друг друга. Например, прихожане нашего монастыря могут подойти к нам на клирос и поблагодарить за службу, а могут и сделать замечание. Я стараюсь прислушиваться к таким отзывам, учитывать их в работе.

Кроме того, важна позиция настоятеля по отношению к хору. Могу свидетельствовать, что в нашем случае мы находим полную поддержку со стороны наместника монастыря и в свою очередь стараемся соответствовать его требованиям: сочетать во время богослужений монастырскую строгость исполнения с миссионерским посылом. То есть со всей ясностью и осмысленностью исполнять богослужебные тексты и доносить их текст до каждого пришедшего в наш монастырь.

Создание церковного хора «с нуля» – с какими проблемами приходится сталкиваться регенту? За какой срок возможно формирование полноценного коллектива?

– Проблемы приходится преодолевать самые разные. Начинаешь искать певца, находишь его, а затем начинаешь решать бытовые вопросы: где его разместить (если приход далеко расположен и требуется ночевка или место отдыха между службами), на чем добираться, как возместить транспортные расходы и т.д.

Наш хор существует девять лет, а я не могу сказать, что создание коллектива завершено. Помню, когда в монастыре начинали вводить ежедневное богослужение, встал вопрос, где взять достаточное количество певцов, и на тот момент на будничных службах мы по очереди пели по одному человеку, исполняя обиходные или знаменные песнопения, пока не собрали хор для будничных богослужений.

Каждый приход и монастырь в силу своих индивидуальных возможностей и предпочтений будет по-своему формировать свой лик, в том числе хоровой лик.

Как вы подбираете и «воспитываете» участников хора? Какими качествами должен обязательно обладать певчий, а какими можно овладеть уже в процессе, по вашему мнению?

– Едва ли я могу сказать, что лично я воспитываю певчего. Скорее, сама обстановка монастырского протяжного богослужения воспитывает каждого певца, в том числе и меня.

Если говорить о профессиональных качествах, конечно же, хочется, чтобы хор был профессиональным, но я прекрасно понимаю, что применительно к нашему монастырю этого не так легко добиться. Ведь многие певцы в первую очередь стремятся реализовать себя в столице, а уж потом рассматривают ближнее и дальнее Подмосковье.

При этом стоить отметить, что в нашем хоре есть и музыканты-профессионалы, но есть и ребята с духовным образованием – те, кто обучен пению в семинарии. Их присутствие значительно облегчает работу с хором, поскольку они знают специфику монастырского богослужения и ответственно подходят к своей работе. Пожалуй, как раз ответственность можно назвать важным качеством любого сотрудника, в том числе и певца. Если певчий критично и ответственно относится к своей работе, в хоре устанавливается самая благоприятная обстановка, способствующая нормальному творческому развитию.

Все ли участники вашего хора – церковные люди? Насколько сложно человеку, пусть обладающему талантом и певческими навыками, но не знающему практику клироса, стать хорошим певчим? Сложнее ли, когда наоборот: певчие – церковные люди, но нет хороших голосов, не развит слух, не умеют петь на дыхании и т.д.?

– Так совпало, что все участники нашего коллектива – верующие, и в той или иной мере участвуют в таинственной жизни Церкви. Думаю, именно специфика работы в монастыре заставляет нецерковных людей лишний раз подумать, прежде чем решаться на работу в нашем коллективе.

Многое зависит от личных качеств регента и певчих. Известны ведь примеры, когда работа с непрофессионалами приводила к печальным результатам и утрате регентом собственных профессиональных навыков, к потере голоса. Также есть примеры, где в хорах поют непрофессионалы, но благодаря воодушевлению, энтузиазму, а также вдумчивой работе регента достигают прекрасного исполнительского уровня и, действительно, поют и одновременно молятся. В таких коллективах регент и сам совершенствует свое мастерство, постоянно растет профессионально.

Так было, например, у отца Матфея (Мормыля), у которого в хоре были не только большинство непрофессионалов, но и состав ежегодно обновлялся, приходилось вновь и вновь обучать молодых студентов элементарным музыкальным азам и певческим навыкам.

Вам посчастливилось напрямую учиться у отца Матфея, который был не только замечательным регентом, знатоком церковной музыки и глубоким молитвенником, но и восстановителем традиции монастырского пения, почти утерянной в советские времена. Чем эта традиция отличается? Каким вы вспоминаете отца Матфея, каким было звучание хора под его началом?

– Впервые я встретился с архимандритом Матфеем в 1998 году, когда по благословению митрополита Филарета (Вахромеева) я прибыл из Минской духовной семинарии в Троице-Сергиеву лавру стажироваться в братском хоре. Тогда отец Матфей встретил меня и, сидя в беседке у братского корпуса, рассказал о тех вокальных и хоровых принципах, которые он использует в своей работе. Позже, поступив в Московскую духовную академию, я был определен в его хор и уже «вживую» осваивал хоровое пение под его руководством.

У отца Матфея было особенно внимательное отношение к слову, к соотношению текста и музыки, к вокальной манере, к исполнению ударных и безударных слогов. Его объяснения перед студентами были всегда образными, взятыми из повседневной жизни. Практически не слышал от него специфических комментариев и терминов, характерных для профессиональных хористов или вокалистов. Он зачастую довольно иронично обращал внимание певчего на те или иные недостатки, в частности, связанные с особенностями национального говора. Ведь в семинарию приходили студенты из Белоруссии, Украины, Молдавии, из различных регионов России, и от всех них необходимо было добиться исполнения «еди́ными усты́ и еди́ным се́рдцем».

Мне знакомы отзывы об исполнительском характере его управления хором, в том числе критические. С чем-то можно было соглашаться, что-то явно не соответствовало тем или иным замечаниям со стороны. Для себя я определяю «матфеевский характер» как «мощь» или «полнота». Эта мощь заключалась не в громогласности и многочисленности хора. Она чувствовалась даже в самом тихом нюансе и выражалась в полнозвучности, красоте, строгости, молитвенности, а также в ответственности каждого певца, глубоком понимании сути которую исполняемого произведения. Думаю, в этом и заключается традиция лаврского монастырского пения.

Общецерковный регентский съезд, который пройдет в Москве в ноябре, соберет участников из разных епархий, разных стран. Какие насущные практические проблемы он призван и может решить, по вашему мнению?

– Я вспоминаю, как в конце 90-х участвовал в съезде церковных регентов, который проводился отцом Михаилом Фортунато в Троице-Сергиевой лавре. Тогда там присутствовали многие известные регенты, в том числе отец Матфей (Мормыль) и владыка Ионафан (Елецких). После одного из докладов, посвященных знаменному пению, они стали дискутировать о характере исполнения знаменных песнопений и их месте в богослужении. Все это было интересно, но, самое главное, было честное, живое, аргументированное общение, которое оставило яркий след в памяти и заставило меня самого задавать себе внутренние вопросы, связанные с церковным пением, и искать  затем на них ответы в своей профессиональной деятельности.

Сегодня, когда в Церкви открываются не только новые приходы, но и новые епархии, и малые города становятся кафедральными, а приходские храмы – соборами, для церковных регентов важно всякий раз задумываться, в каком направлении и как необходимо развиваться далее, а некоторым регентам – переосмыслить собственное творчество, повышать свой профессиональный уровень.

Думаю, успех предстоящего съезда будет зависеть не только от организаторов и той программы, которую они подготовят, но и от самих делегатов, чьё участие, общение и выступления отразиться на их дальнейшей работе в своих приходах и епархиях.

Беседовала Антонина МАГА, корреспондент ТАСС

специально для портала «Приходы»