Два года с Россией. Что думают крымчане о своей новой жизни
Игорь Шептовецкий, владелец гостиницы «Усадьба», Коктебель:
Еще до референдума я предсказывал, что следующие пару лет для меня, как предпринимателя, обернутся некоторыми проблемами. Так и случилось: из-за изоляции со стороны Украины и транспортных проблем в регионе сильно выросли цены, а некоторое время мы вовсе жили без электричества. С другой стороны, неожиданным «подарком» стало закрытие туристических направлений в Турцию и Египет: очень многие россияне теперь обратили внимание на Крым — этот сезон обещает быть очень активным. Россияне более финансово обеспечены, чем украинцы, которые посещали нас до референдума: они могут позволить себе размещение в дорогих гостиницах и посещение дорогих ресторанов.
Глобальные планы российских властей на развитие курортной инфраструктуры Крыма неясны. Местные власти себя не проявляют вообще. Да им не до этого: мэра Феодосии арестовали за взятки, в Коктебеле один мэр повесился, другого тоже поймали за взятки. Все это не очень обнадеживает на большие перемены в ближайшее время.
Что говорил два года назад:
Я россиянин, но постоянно живу в Крыму. Вид на жительство не дает права голоса. Но если бы я мог, я бы проголосовал за присоединение Крыма к России. Еще недавно, когда вопрос референдума был поставлен иначе, я был скорее против. Но что-то изменилось в сознании людей. Крымчане в первую очередь боятся войны. Это не очень осознанный страх, и переход в Россию люди воспринимают как гарантию некой безопасности. Позиция киевских властей, да и вообще, если полистать фейсбук киевлян… Они не то что запугивают крымчан, но бросаются какими-то угрозами. И теперь 99% крымчан точно проголосуют за вхождение в Россию.
Первые пару лет присоединение Крыма к России отрицательно скажется на моем бизнесе. А в дальнейшем бизнес вести будет выгоднее. Украина не вкладывает практически никаких денег в развитие крымской курортной инфраструктуры, Россия, конечно, будет это делать по примеру того же Кавказа. Анапа — тоже хороший пример. А Крым-то гораздо интереснее Кавказа!
Олег Зубков, руководитель зоопарка «Сказка» и сафари-парка «Тайган», Ялта:
Со дня референдума прошло два года несбывшихся надежд. Я только что вышел из суда, где вынужден проводить все свое время — на развитие парков его не остается вообще. Они закрыты уже три месяца — в знак протеста, чтобы привлечь внимание к тому, как российские власти относятся к бизнесу в Крыму.
Один из моих новых проектов — парк развлечений «Белая скала» в Белогорске. Уже этой весной он мог быть открыт, в нем отстроены кинопавильоны, замки приведений и многое другое, но власти решили планы изменить.
Все, о чем говорили наши враги, не желавшие воссоединения Крыма и России, сбылось. Моральное состояние предпринимателей, таких как я, находится на нуле. Вера в российское законодательство и справедливость убита. Власти ни в чем не желают разбираться. Четвертый месяц закрыты одни из важнейших туристических объектов региона — парки «Тайган» и «Сказка» с 3500 животных и птиц, среди которых много краснокнижных, — но всем плевать. Никто, кроме журналистов, не интересуется, что происходит.
Нечем гордиться и нечего мне поставить в заслугу крымской власти за два года. Все, к чему она прикоснулась, умерло. То, что в регионе нет войны, — единственная заслуга, но сколько можно прикрываться революционной ситуацией на Украине? Когда начнется созидание? Больше двух собираться нельзя, вышли с плакатом — будете сидеть в тюрьме. Выскажешься против власти — враг народа. Не успеешь лопату в землю вставить — двадцать проверяющих выпишут тебе штрафы. Как Крыму развиваться, как в регион вдохнуть жизнь, когда он занимает лидирующее место среди российских регионов по коррупции?
16 марта — годовщина разочарования. В Крыму перестали смеяться и улыбаться. Люди не знают, что будет завтра, какая чума нас настигнет в очередной раз. Все ждут только плохого, хорошего давно уже не происходит: воды нет, электричества нет. Для парка «Тайган» это угроза потерять животных. Мы сейчас живем только благодаря помощи людей: то там, то там удается перехватить мясо для львов и тигров. Никакой уверенности в завтрашнем дне.
У власти собралась команда, которая не терпит никаких самостоятельно мыслящих людей. За то, что я выдвинулся в 2014 году кандидатом в Госсовет Крыма, уже имея подобный опыт, мой бизнес решили растоптать, а на меня завели десяток уголовных дел с миллионными штрафами. Меня и десяток других кандидатов смешали с дерьмом. Руководство республики страшно боится любой политической конкуренции, особенно если она формируется среди местных жителей. Главный принцип нынешней власти — кумовство и клановость. Я для них — политический оппонент, а потому не должен вылезать из судов, а лучше из тюрьмы.
Юрий Лаптев, директор Этнографического музея, Симферополь:
Коллектив нашего музея занял активную позицию во время переходного периода: мы участвуем в программе межмузейного обмена, регулярно проводим выставки других российских музеев. Это большая возможность ближе познакомить жителей Крыма и его гостей с культурным достоянием России. В этом году мы планируем и ответные визиты в музеи других регионов — уже для того, чтобы рассказать о культуре Крыма.
За эти два года значительно возросло финансирование, хотя этих денег пока не хватает на все, но у нас открылось много возможностей реализации музейных проектов: издание каталогов, которых никогда не было при украинской власти, поддержка культурно-образовательных проектов, проведение фестивалей. И я бы отдельно выделил финансирование музейной безопасности: от новых пожарных систем до программного обеспечения хранилища фондов. Однако адаптация документов к российскому законодательству отнимает много нашего времени, хотя я не назвал бы это проблемой в полном смысле.
Как крымчанин, должен сказать: многие вещи в нашей обыденной жизни стали для нас новыми. Мы изучаем новую систему медицинского обслуживания, школьного образования. Позитивных изменений очень много — переходный период еще далек от завершения.
Что говорил два года назад:
Оклады, которые получают музейные сотрудники в Крыму, заставляют задуматься. Коллеги, которые работают в том же географическом поясе, но в России, получают на порядок больше. Моя зарплата — 220$. Но я — директор. В России столько получают технические сотрудники музеев. Я думаю, что если в связи с переходом Крыма в Россию зарплаты удастся поднять, то к нам придут более квалифицированные кадры.
У меня трое детей, двое маленьких. Думаю, они будут читать сказку «Три богатыря» и представлять себя русскими богатырями. Взрослые люди могут одновременно держать в голове несколько идеологий, а детям это сложно. С присоединением Крыма к России у них может появиться настоящее воспитание, патриотическое. Но я только за, чтобы они знали два-три языка — чем больше, тем лучше. Они будут учить язык своих соседей, украинцев.
Михаил Соколов, директор дайв-центра Black sea divers, Севастополь:
Большая часть туристов раньше приезжала из Украины: из Донецка, Мариуполя или Запорожья до нас ехать буквально несколько часов на машине. Из нее приезжало и большинство инструкторов и учителей нашего центра. Сейчас Украины в Крыму нет вообще, а Россия только-только начинает добираться до нашего побережья. Я никогда не делаю прогнозов, сложно сказать, каким будет предстоящий сезон, но свою роль может сыграть то, что россияне не поедут в Египет и Турцию.
Большими сложностями обернулся переход на российское законодательство. Мы работаем на маломерных судах — до 20 метров. Россия предъявляет жесткие требования к их содержанию и оформлению документов. Это дорого стоит и для многих предпринимателей здесь оборачивается неподъемными выплатами. Ведь наш бизнес — сезонный, мы работаем интенсивно лишь 3 месяца в году, за которые должны заработать на жизнь на остальной год. Дополнительные траты на оформление новых документов становятся критичными для многих из нас. Некоторые мои коллеги начали продавать свои катера.
Крым должен стать важным туристическим центром. Вспомните деревушку Дахаб в Египте, в которой жили нищие бедуины, а теперь это международная мекка дайвинга. Мы надеемся, что власти серьезно возьмутся за развитие республики. В обыденной жизни за последние два года у нас ничего не изменилось. Крым жил в бардаке при украинской власти, и чтобы навести здесь порядок, понадобится больше, чем два года.
Я, как и большинство, голосовал за присоединение к России: все взрослые люди понимают, что Крым всегда был русским. Севастополь — самый русский город на территории России. Здесь героическая память о прошлом и уважение к истории лежат в основе психологии людей. Если наши новые власти отнесутся более лояльно к тем, кто занимается в Крыму развитием туризма, будет вообще замечательно. Ведь все, кто к нам приезжают, уже не хотят уезжать, если хоть раз увидели своими глазами природу мысов Фиолент или Айя.
Алексей Пугачев, директор завода шампанских вин «Новый свет», Судак:
С приходом в Россию мы получили плюсов в несколько раз больше, чем минусов. Переход на российское законодательство потребовал огромных временных и материальных ресурсов, мы проделали гигантскую работу, но результат мы увидели буквально три дня назад — нам продлили лицензии на производство вин до 2021 года. Для этого понадобилось провести реконструкцию здания, оборудования и оформить множество документов. Мы также благополучно подключились к системе ЕГАИС.
У нас были сложности из-за санкций: мы используем материалы, которые можно приобрести только за рубежом — от этикеток до корковых пробок. Если с этикетками разобраться проще, то найти поставщиков для выпуска пробок с нашим логотипом было не так легко. С другой стороны, по решению совета министров Республики Крым мы получили свои виноградники и завод для переработки сырья в Бахчисарайском районе. Мы планируем постепенно перейти на собственное сырье: это сильно снизит наши затраты и даст возможность прямо влиять на качество продукции. Рынок сбыта в России значительно шире, для бизнеса это важно: в 2014 году мы произвели и реализовали 1 миллион 60 тысяч бутылок, а в 2015 году — 1 миллион 507 тысяч.
Главное, что дало нам присоединение к России: нас не коснулся тот ужас, который творится на Украине. Я не являюсь сторонником украинских властей. А Крым получил политическую стабильность. Проблемы с отключением электроэнергии и сообщением с материком — проблемы временные и решаемые, люди все прекрасно понимают и не заморачиваются. Это видно и по нашему коллективу: мы можем обеспечить сотрудников лучшими социальными гарантиями и готовы стабильно выплачивать зарплату и повышать ее темпами, опережающими инфляцию.
Александр Олещук, директор Феодосийского музея денег:
Административный ресурс Крыма был не готов к тому объему работы, с которым пришлось столкнуться из-за переоформления документов под российское законодательство, поэтому мы до сих пор не открылись после прошлого сезона. С другой стороны, Лаборатория музейного проектирования включила наш музей в пятерку лучших в России. Нами вообще очень сильно заинтересовались, потому что у нас представлено много памятников нумизматики, свидетельствующих о крымско-российских отношениях, и наш музей оказался «духовной скрепой» из-за своей уникальной коллекции монет. Нам приходится реконструировать стенды, потому что раньше мы выставляли монеты не только Крыма, но и Украины, Австро-Венгрии, Чехословакии. Сейчас они оказались никому не нужными и не интересными.
На референдум ни я, ни моя семья не ходили. И вообще, если честно, я придерживаюсь проукраинской позиции. Но для меня большим авторитетом является Владимир Вернадский, который создал в Симферополе университет вопреки всем перипетиям, когда Крым находился то под немецкой оккупацией, то под властью Временного правительства, то Соломона Крыма, то деникинцев, то большевиков во главе с Фрунзе. Мы, как научное и культурное подразделение, поставили перед собой задачу сохранить все наши фонды и проводить свою просветительскую политику независимо от тех властей, с которыми приходится работать.
Мы стремимся к тому, чтобы музей был автономным и независимым. Чтобы, кто бы ни был у власти, он пришел и увидел нашу качественную работу и поспособствовал ее развитию. Я оптимист, поэтому с боевым настроем буду бороться со всеми сложностями.
Что говорил два года назад:
Мы внимательно читаем газеты и интернет, слушаем телеканалы «Крым» и «Россия», чтобы понимать, кто что обещает и что из этого реально возможно. Ведь даже если судьба Крыма решится в пользу России, власти Украины могут отрезать нам воду и электроэнергию. А мост не построить за три дня.
Я, как и многие крымчане, воспринимаю все очень неоднозначно. Сложно сказать, какой из сценариев не навредит нашим интересам. Все очень надеются, что нас не кинут на произвол судьбы, ведь мы не прибыльная общественная организация. Местные власти в Феодосии, я надеюсь, не оставят нас в беде независимо от того, какими будут результаты референдума.
Сергей Филиппов, директор Государственного академического музыкального театра Республики Крым, Симферополь:
С тех пор как Крым перешел в состав России, к крымскому искусству наконец-то повернулись лицом. Наш театр получил не только колоссальное финансирование, перед нами открылась возможность приглашать высококвалифицированных специалистов для работы. Мы почувствовали наконец, что нужны зрителю: за два года к нам стало приходить в 2,5 раза больше посетителей и из России, и из Украины, а билеты распроданы на два-три месяца вперед. Я работаю в этом театре 25 лет, и никогда такого не было.
Жизнь в Крыму меняется, это очень заметно. Мои племянники, которые учатся в школе, стали патриотично относиться к государству, стали гордиться своей страной. Хотя раньше они обучались в украинской гимназии, но этих чувств они не испытывали. Я рад, что позитивное отношение к государству сформировалось у подрастающего поколения.
При украинской власти Крым был пущен на самотек. Никакой поддержки не оказывалось ни одному театру региона, и смешно смотреть, как сейчас они рассказывают об обратном. Наш театр был обречен на ликвидацию, и украинским властям было все равно. А сейчас мы чувствуем истинную и реальную заботу.
Сафие Эминова, директор Крымско-татарского музея искусств, Симферополь:
У нас были временные технические сложности из-за блэкаута в конце прошлого года: мы сократили рабочий день и количество экскурсий. Но сейчас все нормализовалось, проблемы остались в основном на южном берегу, а наш музей вернулся к большому количеству работы.
Уже два года мы каждый день чему-то учимся, переделываем нормативную базу, занимаемся бюрократической работой. Но мы заняты далеко не только бумагами. Впервые за многие годы нам выделили бюджет, которого хватило на ремонт старого здания и фасада, покупку оборудования для хранилища, издание каталогов, — раньше мы не могли себе позволить даже этого. И я не хотела бы рассказывать, как голосовала на референдуме два года назад.