Правда о Зое Космодемьянской: подвиг и пытки глазами очевидца (ФОТО)
С интересом прочитал в статье Д. Стешина о неком подонке А. Бильжо, который, ничего не зная о тех трагических днях пыток и казни З. Космодемьянской в ноябре 1941 года, мерзко извратил факты.
Моя мать А. Н. Евменова (девичья фамилия) в то время была 11-летней девочкой и жила с матерью, сестрами и братом в оккупированной фашистами деревне Петрищево и ВСЁ видела своими глазами, о чём поведала мне, а позже и другим людям, отстаивала правду о Зое в газете «Аргументы и факты», когда там искажали факты и писали домыслы.
Да, по приказу И. Сталина многие молодые люди, не полностью понимая, что такое немецкая военная машина, ринулись в патриотическом порыве, готовые пожертвовать собой ради Родины. В тяжкую годину испытаний они не думали о своей жизни.
Выполняя приказ о необходимости сжигать дома, склады, конюшни, которыми завладел враг, они реально вызывали негативное отношение мирного населения, которое было и так под гнетом оккупации, то есть без еды, без жилья, без средств к существованию. Любое неосторожное слово или взгляд, которые не понравились немцу, неизбежно вели к смерти.
В этих невыносимых условиях потеря сожженного дома и остатков имущества в нем, конечно же, вызывали желание найти и поймать поджигателя. Не могли знать мирные жители оккупированных деревень и сел Подмосковья и о приказе Сталина и понимали так, что выжить надо было в суровую зиму 1941 года.
Много копий сломано на тему: кто поймал Зою, немцы или мирные жители. Правда где-то между этими версиями.
Наиболее правдоподобно, что жители указали, где увидели диверсантов-поджигателей, а немцы организовали захват. Но ни тех немцев, ни тех жителей Петрищева уже нет в живых. Умерла недавно и моя мама. Теперь я буду отстаивать правду о гибели Зои, потому что полностью верю тем рассказам мамы, в которых она в подробностях поведала о последних днях бесстрашной девушки.
В ноябрьские дни в деревне были случаи неудачных поджогов домов. Практически в каждом крепком доме были немцы. Они представляли собой формирование интендантской части, а никак не маршевой или резервной части. Вели себя не очень агрессивно, хотя всех кур и живность перерезали, над жителями глумились, как хотели.
И вот ночами кто-то стал поджигать дома. Но поскольку перезимовать надо было во что бы то ни стало, то жители стали дежурить ночами, поскольку остаться без дома и имущества в лютые морозы значит умереть. Маловероятно при таких обстоятельствах было переселиться в другой дом, куда позволили бы немцы, где и так было очень плотно народу, ведь немцы заняли крепкие дома, выгнав вообще хозяев домов на улицу, и тем пришлось ютиться в оставшихся не занятых немцами. Некоторые жили в землянках.
В одну из ночей сильно загорелись конюшни, они были на окраине деревни. Один из жителей указал немцам, куда повели следы, тогда уже был снег и морозило. Не сильную физически Зою по глубокому снегу довольно скоро догнали и схватили.
В ту ночь вся деревня видела полыхание огня у конюшен. Семья моей мамы вся ютилась ночью на печке, но в окно было видно зарево. Помимо немецких солдат, высокие чины часто появлялись в доме мамы, так как дом расположен в середине деревни, и это было более безопасное место в случае нападения партизан и диверсантов из лесу, который окружал деревню. Штаб был недалеко, через 2 дома.
Но в ту ночь плененную Зою привели и втолкнули в дом, где была моя мама. Она увидела девушку в ватных штанах, взгляд её был спокоен и непреклонен, страха не было. Потом был допрос, её били, но она только назвала своё имя – Таня (вымышленное). Ничего не сказала о партизанах. Её увели и в соседнем доме держали и пытали. Приводили на допросы потом в штаб.
Она шла побитая, но не сломленная по дорожке мимо дома, где жила моя мама, и мама видела её.
Когда после начала оккупации прошло некоторое время и бои передвинулись к Москве, канонада удалялась, в лесной деревне Петрищево в стороне от Минского шоссе у многих жителей и у моей мамы появилось состояние потери ВСЕГО. Думали, что Москву немцы взяли, что теперь под игом фашистов придется выживать.
И вот неожиданно люди увидели партизанку. Значит, есть надежда, что НАШИ придут. Очень многие жители жалели совсем юную девушку, над которой издевались фашисты.
Хозяйка дома, где держали и допрашивали Зою, говорила, что, когда после долгих мучений она попросила воды попить, к её губам изверг поднес пламя. Но допросы и издевательства не сломили бесстрашную партизанку.
29 ноября Зою в мороз в одной женской рубашке босую водили по деревне, полагая, что она запросит пощады. Но она держалась стойко. Стучали топоры, готовили виселицу. Фашисты приказали всем жителям собраться у виселицы в середине деревни, ВСЕМ – даже малым детям.
Матери плакали, не в состоянии сдержать слез, ведь истерзанную совсем молодую девушку будут вешать. Моя мама просила свою мать (мою бабушку): «Не плачь, мама». Ведь тех, кто показывал свои переживания и плакал, немцы уводили и дознавали: не было ли каких-то связей с партизанами.
Стоя на подставке с петлей на шее и доской с надписью «Партизан», Зоя сказала свои последние слова: «Нас 200 миллионов, всех не перевешаете! За меня отомстят!»
Немцы в состоянии пьяного угара, думая, что ничего им не угрожает, с каким-то весельем фотографировались, потом столкнули подставку и повесили бесстрашную Зою. Теперь уже многие не сдерживали слез, так как казнь и слова Зои произвели очень сильное впечатление. Значит, воевать с врагом нужно и придут когда-нибудь НАШИ.
Тело Зои ещё долго висело посреди деревни. Его в порывах ненависти и пьяного угара фашисты обезобразили, отрезав груди и сделав много порезов. Потом его сняли и закопали на краю деревни.
Через несколько дней послышалась приближающаяся канонада. А как-то вечером срочно немцы собрались и покинули деревню, при этом выбивая стекла в домах, некоторые дома подожгли. Оставшиеся в домах люди выбегали на мороз, едва успев схватить что-то теплое. Но часть домов уцелела. Разбитые окна заделывали подручными средствами. В пригодных для жилья домах собрались все уцелевшие жители, так, что сидели и лежали плотно, ведь тепло давало шанс выжить.
И вот кто-то прибежал с улицы и сказал, что видел лыжников в белых одеждах. Люди высыпали из домов. С какой же радостью они встречали НАШИХ. Значит, немцы ушли совсем.
Но безнаказанной смерть Зои для выродков-фашистов не стала. Был дан приказ: кто из истязателей будет схвачен, того уничтожить. При отступлении позже были обнаружены и опубликованы снимки, сделанные немцами, где запечатлена Зоя и те, кто её казнил. Смерть их тоже постигла, но позже.
Зою похоронили с почестями, приезжала её мама для опознания. Очень тяжело ей было видеть, что стало с её дочерью.
Спустя годы моя мама рассказала о пережитом Клавдии Блочкиной, которая облекла рассказ её в своеобразные стихи.
Опубликуйте их, если можно. Это будет хорошей памятью нашей о бесстрашной Зое.
Читайте также: Зачем Андрею Бильжо потребовался скандал с диагнозом Зои Космодемьянской
Андрей Кашин, специально для «Русской Весны»