Владимир Ипатьев
В трамвае на Литейном проспекте мне пришлось подвергнуться длительному оскорблению со стороны каких-то товарищей, которые, увидав мою генеральскую форму и приметив мой моложавый вид, стали издеваться, говоря: каких молокососов Николай производил в генералы, это все его прихвостни, гадюки, что их жалеть, и т.п. Приходилось терпеть и не обращать внимания.
Единственная моя служба заключалась в хождении в Химический комитет и на заседания физико-математического отделения Академии наук. В Химическом комитете деятельность почти совсем замерла, так как мы не могли получить донесений со всех заводов, нам подведомственных, а, кроме того, все уже сознавали, что войне конец. Началось повальное дезертирство с фронта, и на улицах Петрограда можно было наблюдать массы солдат, едущих домой с Северо-Западного фронта и из Финляндии. Солдаты шли по улицам в полном снаряжении, приходили на вокзалы и требовали немедленно поездов для отправки их домой, угрожая убийствами в случае отказа. Петроград представлял ужасную картину, в особенности было жутко по вечерам, так как улицы были безлюдны, освещение было слабое, автомобилей и извозчиков не существовало, а на улицах валялись трупы подохших от голода лошадей.