Кино с Холмогоровым: Тает лёд

Сперва я предполагал посвятить этот выпуск «Кино с Холмогоровым» тому, чтобы сказать что-нибудь ядовитое про кинокартину «О чем говорят мужчины». Но над маленькими и убогими не издеваются, поэтому сказать мне почти нечего. На весь фильм было ровно две по-настоящему смешных шутки – в начале и в конце, обе про «Бин-банк». Я хохотал до слез и очень удивился, когда это оказались не шутки, а вполне серьезный продактплейсмент еще не захваченного на тот момент ураганом «Эльвира» кредитного учреждения. Зато всё пошученное нарочно оказалось совершенно несмешным и насквозь вторичным. Четыре мальчика-инфантила, всю жизнь полагавшие, что «быть мужчиной» сводится к «быть кобелём», обнаруживают, что стареют и пытаются поддержать вяловатый тонус мускулатуры, вернувшись к принесшему им некогда успех жанру «роад муви». В первой части герои ехали на автомобиле через Киев в Одессу и шутили над украинской мовой. Сейчас русские мужчины могут проследовать тем же маршрутом только если на танке. В противном случае их впустят в жемчужину у моря только в вышиванке и с кольцом в носу. Шутить про «Угорщину» теперь не допущено либеральной совестью, а, по сему, шутят над немцами и французами. Шутки были бы смешными, если бы не их очевидный политкорректно-заместительный смысл. Вместо Одессы персонажи едут на поезде в Санкт-Петербург (более бездарного, некомпетентного и поверхностного показа северной столицы мне давно не попадалось), привычно предаются пубертатным воспоминаниям, пересказывают друг другу бородатые анекдоты, обсуждают малоинтересные медицинские, финансовые и половые проблемы, ищут какое-то «счастье» и почти не зло издеваются над проводницами и рядовыми обывателями, напивающимися в поездах. Короче, если вы еще мужчины, вместо похода на эту нудятину раздайте лучше деньги бедным или передайте в фонд поддержки жертв плохих шуток. Поскольку сказать об этом хоре мальчиков-кастратов более нечего, перейдем к музыкальной мелодраме «Лёд», которая, как я ранее и предсказывал, порвала как тузик грелку серые «Пятьдесят оттенков», набрала за два «уикенда» миллиард рублей и это явно не предел. Полные залы зрителей рыдают, смеются и хлопают вместе с героями фильма, а того гляди и пустятся в пляс. Снобы, при этом, на фильм плюются, и, даже снисходительно признав, что что-то в нем есть, объясняют его успех в основном плохим зрительским вкусом. Как отметил один из моих друзей: «Если свалить в одну тарелку все самое вкусное, все, что хочется съесть: и соленые огурцы, и мороженое, и малиновое варенье и жареную картошку, и аджику - получится совсем не так вкусно, как хочется», а потому признает и неперспективной идею «спортивную драму, мюзикл, сказку типа «городское фэнтези», перестроечную «чернуху» смешать в одной посуде, дополнить фильмом о любви золушки к золушкУ, любви, которой напрасно пытается помешать прекрасный принц». С точки зрения чистоты жанра и классицистического канона сказано верно. Только вот зритель так явно не считает и на сеансах сидит друг у друга на голове, стараясь не толкаться. Потому феномен «Льда» нуждается минимум в объяснении. Первое – на поверхности. У нас на глазах в русском кино возникает новый стиль, который я бы назвал северным сентиментализмом. Не знаю, заметили ли вы или нет, но каждая удачная российская киноработа последних девяти месяцев вшибала скупую, а, порой, и обильную слезу. На своей памяти я плакал на «Салюте-7», «Аритмии», «Легенде о Коловрате», «Движении вверх», «Рубеже» (еще один прекрасный фильм, на который обязательно следует сходить, не обращая внимание на не слишком внятную рекламную кампанию и предубеждение перед жанром попаданчества. По сути, это великолепное кино о том, что нация есть и в самом деле единство умерших, живых и еще не родившихся). И вот, снова, плачешь на «Льду». Каждая лента была четко ориентирована на зрительское чувство эмпатии. Запрещенных приемов, в общем-то, нет – дочки матери, спасение детей, трагические расставания с любимыми, смерти родителей и их загробные видения, крепкая мужская дружба и боевое братство. В ход идет любой способ доказать зрителю, что он не электроовца. При этом перед нами не поверхностный «болливуд» с попытками протанцевать об этом и не мексиканский сериал с театральной аффектацией. Скорее это что-то на той волне, которая была в знаменитой передаче «От всей души». Сентиментальность цивилизованного северного человека с христианским настроем души, освобожденного от западнической нигилистической «самоиронии». Ну а уж создав стиль, можно в его рамках клепать и шедевры, и крепкие фильмы середнячки. Так или иначе, этот стиль оказался победой над убивавшим десятилетие наше кино жанром постперестроечной чернухи. В «Льде» взяты, в общем, всё те же характерные для чернухи элементы – город безликих обшарпанных панелек, в котором совершенно не узнается Иркутск, тётя-ларечница, её пьющий хахаль, жестокая тренерша, парень-гопник с «ДырБулЩирУбищурмаша», циничные дельцы фигурного бизнеса… Из этого запросто сооружалась беспросветная история, оставляющая чувство гадливости и пустоты, как это получилось с «Легендой 17», где Чебаркуль так и остался образом мрачного и безысходного мира, из которого никогда и никуда не выбраться, а потому даже победа не давала чувства преодоления. «Лёд» двинулся совсем в другую сторону. Он оказался фильмом вообще без однозначно плохих людей (ну, может быть, безымянная «соперница», но и её понять можно). Это история о том, как герои друг друга поддерживают ровно в ту решающую минуту, когда эта поддержка важнее всего. Причем если в американских «Трех билбордах» перед нами картина мелкого добра окружающего грандиозное зло, то здесь перед нами добро существенное по существенным поводам. «Лёд» обозначил картину мира, в котором можно жить, даже при минусовой температуре. Команда продюссеров на премьере фильма "Лёд". Фото: Сергей Фадеичев/ТАСС Выступивший продюсером ленты Фёдор Бондарчук некоторым образом оправдался за гнусный русофобский и социально-расистский собственный фильм «Притяжение». Он взял того же Александра Петрова, который сыграл жестокого и омерзительного гопника, скандирующего «земля – землянам» и пытающегося отобрать свою девушку у гламурного «инопланетянина», переодевшись в его «экзоскелет». Бондарчук теперь разыграл ту же самую коллизию с обратным знаком. «Гопник» Петрова – невероятно обаятельный, смелый, инициативный, спасает любимую от катастрофы, в которую её втягивает себялюбивый «инопланетянин». Для спасения любимой он переоблачается в костюм «инопланетянина», а в решающий момент на льду шепчет Наде: «Русские не сдаются!». Чтобы устранить всякие сомнения в том, что перед нами анти-«Притяжение», в роли конкурентки Нади еще и сняли Ирину Старшенбаум. Что реабилитация получилось видно из того, что «Лёд» обошел «Притяжение» и по финансовым показателям, и по охвату зрительской аудитории. Это стало наградой за отважный отказ от высокомерного социального расизма, которым была до сих пор полна продукция нашей «творческой интеллигенции». Лед непонимания помогли сломать и песни. Снявший «Лёд» режиссер Олег Трофим – профессиональный клипмейкер. И это оказалось для фильма плюсом, а не минусом. Клиповость – важная черта нашего современного киновосприятия. А музыкальные номера стилизованные «под 90-е и начало нулевых», но только не те 90-е, где бандиты и демократы, а под те, где простые люди с песнями и человеческим теплом прорывались сквозь нищету, отлично резонируют со средним зрителем. Внезапное возвращение через уморительный клип в «качалке» своеобразного гимна начала 90-х – «Делай как я» Богдана Титомира, знаменательно тем, что выступает не как символ социального распада, а напротив – как единство «только своих» и «музыка рабочих районов», которая отведет плохое. Собственно, это единственно возможное, как мне представляется, прочтение 90-х. Это не время, когда жулики и воры принесли нам более похожую на ВИЧ «свободу», и не время, когда всё было беспросветным адом. Это время, через которое русские люди, сплотившись, помогая и защищая друг друга, согревая своим теплом, прорвались. Поэтому еще одна песня из 90-х, «Лететь» Амеги, ставшая своеобразным итоговым гимном «Льда» так же оказалась удивительно в тему. Однажды он сказал: Твой полет всего лишь сон!, И ты летать не стал, Стал таким, как он. В том контексте, в котором исполняется эта песня в фильме, она превращается в настоящий боевой гимн русского восстания против западных правил и западного миропорядка. Подогнанный аккурат под драматически для нас сложившуюся Олимпиаду (единственными героями которой оказались как раз фигуристки и хоккеисты), «Лёд» заряжен именно нужной в данный момент нашем спорту атмосферой оптимизма: дисквалификация не страшна, главное любовь и дух, всё только начинается. Как фильм о фигурном катании «Лёд» тоже оказался очень хорош. И дело не в технике, а в передаче сути драматических коллизий этого спорта. Чудовищная, нечеловечески жестокая конкуренция девочек. Катастрофический дефицит мальчиков, делающий каждого, кто умеет хоть что-то, полубогом, имеющим право выбирать партнершу хоть из тысяч. Чрезвычайная травмоопасность из-за высочайших скоростей, которая, в случае падения, может закончиться смертью прямо на льду. Жесточайшее напряжение между артистизмом и сложностью техники. Евгения Медведева – настоящая артистка. Фото: globallookpress.com Кстати, именно это напряжение и вызвало настоящую драму между двумя нашими спортсменками на Олимпиаде в Пхенчане. Евгения Медведева – настоящая артистка, любимица всего сообщества фигуристов, умная, работоспособная, шедшая от золота к золоту до главного золота своей жизни, но не рисковавшая чрезмерно в сложных элементах программы, предпочитая чистописание. И вдруг за несколько месяцев, на фоне перенесенной Медведевой травмы, взошла звезда Алины Загитовой, девочки, перешедшей из юниоров во взрослые соревнования. Загитова так же ученица Этери Тутберидзе, тренера из-за которой женское фигурное катание значительно усложнилось и сильно помолодело, превратившись в своего рода художественную гимнастику на льду. Героиня «Льда» Нина, в этом смысле, оказалась бы старовата, хотя она выступает в парном разряде, где успешно катаются и побеждают и тридцатилетние, как триумфатор этой Олимпиады Алёна Савченко, некогда «кинутая» украинской федерацией, перебравшаяся в Германию и добившаяся на пятой для себя олимпиаде ледяной короны. Загитова подошла к этим играм как спортсменка. Она делает запредельно сложные в техническом смысле вещи, обладает исключительной техникой, силой, концентрацией и инициативой. Она совершала один за другим великолепные прыжки, набрав практически максимальное количество баллов, которое только могут выставить судьи за технические достижения. Хотя даже всё это не доставило бы ей триумфа над Медведевой, если бы не наработанный ею за последние месяцы престиж. И дело не в мнимом меньшем артистизме – с ним у Алины тоже было все в порядке, хотя трудно не признать за Медведевой исключительного хореографического таланта. В судейских оценках за компоненты в фигурном катании есть элементы местничества и дедовщины, а потому если бы так же каталась спортсменка, которую судьи видели в первый раз, ей бы, в сравнении с титулованной Медведевой, ничего не светило, несмотря на идеальное исполнение программы. Но на счастье Алины и несчастье Жени именно Загитова приехала на Олимпиаду с золотом Еврочемпионата, на котором она отодвинула Медведеву на второе место. Ситуация, в итоге, сложилась очень некрасивая, так как некоторая часть спортивной и околоспортивной общественности ухитряется по сути травить Алину - первую нашу золотую рекордсменку этих игр. Когда травят американцы, то тут нет, конечно, ничего кроме взбешенной русофобии. Но когда то же делают некоторые наши, заявляя едва ли не что Алина должна была сама споткнуться и отдать медаль Жене, это глубоко несправедливо и низко. Это спорт. Спорт это соревнование. И Загитова выиграла именно в соревновании, пойдя на крупный риск в исполнении очень сложной программы (а как показал нам как нельзя вовремя «Лёд» - это риск на грани смерти и инвалидности). Мало того, она проявила тактический талант и инициативу, - не сделав в предусмотренном её программой месте ритбергер, перенесла его ближе к финалу, когда все уже решили, что она его просто пропустила. Другими словами, Алина Загитова отчаянно дралась за свою медаль, а потому золото её по праву. Впрочем, для Жени Медведевой в том же «Льде» тоже огромный и важный урок – всё только начинается. Все эксперты единодушно отмечают, что она – настоящий новатор и художник в фигурном катании, ей под силу переломить тенденцию к «лолитократии» в женском катании и придти триумфатором на Олимпиаду через четыре года. Более того, если кому-то и под силу такое сделать, то только ей. А потому есть надежда и даже, пожалуй, уверенность в том, что это не конец великолепной истории, а только начало. «Лёд» оказался очень соинтонирующим этой сложившейся в нашем фигурном катании атмосфере. Он позволит заглянуть в душу этим девушкам и поможет понять – почему эти еще почти дети так отчаянно рвутся к победе, так чудовищно рискуют и, в известном смысле, обрекают себя на положение погребенных заживо после ухода из спорта ради минуты славы, которая еще может и не наступить. Впрочем, тут «омоложение» нашего катания вполне может пойти на пользу – для многих станет возможным уйти из отрасли практически в школьном возрасте и начать другую жизнь вполне состоявшись в этой, спортивной (и как человек, не любящий профессиональный спорт, я это считаю, пожалуй, лучшим исходом). За весь постсоветский период я никогда не смотрел такого количества хорошего нашего кино. Давно не было такой непрерывающейся серии удачных российских фильмов, в известном смысле собравшихся в единое целое, благодаря настройке на одну ноту эмоционального камертона. На фоне недоумения перед большей частью голливудской продукции, которая с каждым месяцем всё больше напоминает пропагандистский цирк, в котором, правда, уже никто не смеется (очередной образчик – «Секретное досье» Спилберга, унылая антитрамповская агитка самовлюбленного истеблишмента демпартии), возникающий раз за разом резонанс зрительского восприятия с нашим кино не может не наполнять радостью.