культурки в соо: у лозы появился серьезный конкурент!
Как страна без великой литературы, музыки, искусства стала культурно довлеть над миром?
Буквально позавчера, 8 мая, опубликовал материал «Как англичане страдали во время войны», где привёл несколько красноречивых фактов из романа крупнейшего английского писателя 2 пол. 20 в. Фаулза. По ходу дела, дал краткую характеристику и самого классика и того, что называется «английская литература».
«Фаулз – писатель занудный. Из ряда английских прозаиков второй половины 20 века с интеллектуально-психоаналитическим уклоном. Пустое чтиво, рассчитанное на эффект. Но Айрис Мэрдок хотя бы за горло читателя берёт, её читать занимательно, хотя потом возникает вопрос: а зачем я, собственно, читал всю эту псевдоинтеллектуально-психоаналитическую муть, где нет людей, а только носители комплексов? А Фаулза, хоть и знаменит на весь подлунный, и читать скучно, хотя он тужится создавать эффекты. Например, в одном романе у него герой страдает от тонкости натуры. От этой тонкости забирается на стеклянную крышу вокзала по мотивам, которые автор старательно выстраивает по всем правилам шизоанализа, - и падает оттуда, продавив стекло. Очень эффектно, прямо в зал ожидания сверзился бедняга, преследуемый своими комплексами. Сколько шума, сколько треска! А не жаль птичку. Себя жаль, что время потратил, а ведь это жизнь.
Вообще великой литературы в Англии нет. Фрэнсис Бэкон, творивший под именем Шеспир, не в счёт: это театр. Самые значительные английские прозаики и поэты – это средний уровень в таких литературных странах, как Россия, Германия, Франция. Тот же Байрон, - куда ему до Пушкина и Гёте?!...»
Сейчас ещё добавлю. Когда читаешь «Прощание с Матёрой» Распутина, - невольные слёзы набегают. А отчего? Повод какой? Старухи с деревней прощаются. Всего делов, подумаешь. Переедут в новые дома на новом месте. У Фаулза несчастный затравленный комплексами интеллектуал с крыши падает и погибает, - и не вызывает у читателя никаких чувств, кроме оценки: «Ну, круто завернул автор!». Что это за литература такая, которая у читателя чувств не вызывает? Английская литература называется.
Реакция на статью последовала в тот же день, за что благодарю автора под ником «Константин». Внимание всегда лестно.
«Царапает глаз походя брошенная фраза почтенного автора о ничтожности английской литературы. Негоже человеку с ученой степенью писать так, словно эта литература ответственна за Черчилля или Улицкую. Английская всегда была посильнее французской, да и немецкой тоже. Пушкин признавал это, сравнивая, например, Шекспира с Мольером (кстати, непонятно, почему театр - «не литература». Эсхил тогда, что ли, не литература? Софокл? Аристофан? Теренций?) Где были немцы, когда творил Чосер? Ни выше ли (а насколько раньше) французских просветителей Томас Мор? А Мильтон - неужто мелочь? Про Стерна с Шериданом, автор как будто не слыхивал, а Байрона читал, наверное, только в плохих переводах. Чтобы с Западом стоять на одной ступени и полемизировать, надо по меньшей мере его знать. Иначе по уровню такие высказывания ничем не лучше западной русофобии».
Взялся было отвечать, но понял, что коммента недостаточно, разговор надо расширять.
Вначале, - о личном.
«Негоже человеку с ученой степенью писать так, словно эта литература ответственна за Черчилля или Улицкую». О Черчилле у меня вообще речи нет, это отдельный разговор - о великих государственных деятелях, к которым, безусловно, относится Черчилль. Хотя бы за то, что занимал последовательно антигитлеровскую позицию. Если б не он, неизвестно, на какую сторону привели бы Англию такие деятели, как Чемберлен, Асторы, отдельные принцы. Что касается указаний на то, что мне «негоже писать» из-за «учёной степени», то, полагаю, что у Константина её нет, т.к. процесс обретения учёной степени учит обходиться без подобных экзерсисов. Необходимо сделать столько публикаций в рецензируемых изданиях, что культурный стиль вырабатывается сам собой. Нет, я не против прямых определений, но, считаю, переходов на личность быть не должно. Моё личное мнение, насчёт того, что гоже, что негоже учёному заключается в следующем. Учёный - это не тот, кто имеет степени, звания, должности, а тот, кто самостоятельно мыслит и не боится высказываться. У нас много лжеучёных с докторскими степенями, которые рабски следовали за линией партии, а теперь - за западными трендами.
Теперь - о литературе. Неужели Константин всерьёз считает Томаса Мора с его «Утопией» творцом литературы? Где был Чосер, когда творил автор «Слова о полку Игореве»? Стерн и Шеридан - это такой уровень, что они проходят даже не по разделу «литература», а по разделу «история литературы». Под «средним уровнем» я имел в виду авторов, которых читают, в отличие от Стерна и Шеридана, таких как Диккенс, Теккерей, Конан Дойл, сёстры Бронте, Уайльд, оба Шелли, Китс, Киплинг и им подобные. Это в сравнении с Пушкиным, Достоевским, Толстым, Чеховым, Гёте, Томасом Манном, Бальзаком, Стендалем, - другой уровень. Это моё мнение, но с ним, я уверен, согласны большинство знающих литературу людей.
Отдельный разговор - о Байроне, который не вышел за рамки романтизма, что само по себе определяет его мерку. Пушкин, в юности восхищавшийся Байроном, начал писать «романтическую поэму» в южной ссылке, но вышел за рамки романтизма и воссоздал жизнь, поэтому «Евгений Онегин» на голову выше «Чайлд Гарольда». Прочитать Байрона в «плохих переводах» для нашего современника вообще невозможно. Многие русские поэты переводили Байрона и все плохие переводы остались в пожелтевших газетах. Остались переводы Жуковского, Пушкина, Лермонтова, Фета, Майкова, А.К.Толстого, Маршака, Пастернака. Байрон в этих переводах не проиграл, а выиграл, как выигрывают все иностранные поэты в переводах на русский язык. Почему?
Русский язык - самый флективный в мире. Флексии - это модуляторы слов: приставки, окончания, суффиксы. Английский - агглютинативный язык, т.е. «клеющий», по этому признаку он близок к чукотскому, другим палеосибирским языкам и языкам индейцев Америки. Например, русские от глагола «спать» образуют слово «спальня», используя флексию. Англичане склеивают «кровать» и «помещение» и получают «бедрум», «кровать-помещение», а не новое слово. Староанглийский язык шекспировских времён ещё был достаточно флективным, переход к агглютинации - это признак деградации языка. Благодаря флективности, абсолютно все иноязычные поэты выигрывают в русских переводах.
Кроме того, русский язык - самый палатальный в мире. Что это значит? Звуки могут резонировать в горле (ларингалы, типичны для семитских языков), в области малого язычка (увуляры, типичны для тюркских языков), в носовой полости (назалы, типичны для палеосибирских, японского, корейского, французского), в зубно-губной области (лабиально-дентальные звуки, типичны для английского), в нёбной палате (палатальные звуки, типичны для славянских языков, особенно для русского). Где резонанс будет качественней: в зале под сводом или в прихожке? Английская речь резонирует в «прихожке», а русская - под сводом палаты (подробней об этом: Тен В.В. Археология человека. Происхождение тела, разума, языка. СПб., 2011, С. 445-714). Все иноязычные поэты выигрывают не только в текстах, но и в звучании на русском языке. Подсчитано, что для поэзии в русском языке примерно в 20 раз больше возможностей, чем в английском, который уже исчерпан. К середине 20 века в английской литературе исчезла рифмованная поэзия в связи с дефицитом флексий. В настоящее время поэзией там называют метафорическую и ритмическую прозу. Русский язык неисчерпаем для поэзии.
Я сам переводил, правда, с немецкого на русский, стихи Н. Ленау и Гёте, интересовался переводами и могу утверждать: даже немецкие поэты, не говоря уж об английских, выигрывают в переводах на русский. Это наше счастье и, в то же время, беда. Великий писатель и поэт Владимир Набоков, бывший билингвой, почти всю жизнь переводил «Евгения Онегина» на английский язык и, в конце концов, изложил прозой, признав, что английский слишком беден, чтобы передать на нём все богатство пушкинского стиха. Внучка Дантеса читала Пушкина на английском и французском и не могла понять, чем он так дорог русским людям. Выучила русский, прочла настоящего Пушкина, - и прокляла деда, сменила фамилию. Западный люд Пушкина не читал, - за что ему уважать нас?!. В их литературоведении бытует мнение, будто Пушкин - это туземный подражатель Байрона. Думаю, что это они нас плохо знают, а не мы их. Западные материалы у нас порой преподают избыточно, своим надо больше внимания уделять.
Мильтон? Да, уровень повыше Шеридана. Но, если судить в рамках жанра, то далеко Мильтону до Данте. Данте - великий поэт, Мильтон - средний. Данте активно присутствует в мировой культуре, Мильтон - нет.
Дальше - больше. В Англии нет великой музыки. Это не только моё мнение. Немецкие музыковеды в начале 20 в. называли Англию «страной без музыки». Крупнейший английский композитор Пёрселл, - это средний уровень, не Бах и не Чайковский. В 20 в. в Англии появилась известная на весь мир музыка - «Битлз». Мне ранние «битлы» тоже нравились, но популярность не делает эту музыку великой. Если судить в рамках жанра песни, то скажу, положа руку на сердце: самое великое явление в этом жанре - это советская песенная культура 40-50-х годов 20 в. Вся английская поп-культура сильно уступает по музыке, по качеству поэзии, по смыслам. А на Западе эту культуру совершенно не знают.
Дальше - больше. Считаю, что в Англии нет великого искусства. Правда, отдельные голландцы временами жили в Англии, но это не английская традиция. Хогарт, Рейнолдс, Гейнсборо, Констенбл, Тёрнер, прерафаэлиты, - это тоже средний уровень. Великие итальянцы, голландцы, испанцы, французы гораздо выше. Считаю, что и некоторые русские художники выше. Рублёв, например. «Троица» Рублёва по уровню не ниже Джоконды. И там, и там, - бесконечность в ограниченном формате, настоящее чудо. А также Иванов, Репин, Врубель, Васильев, Серов. Считаю, что они выше всех английских художников, писавших внятные образы. Постмодернистские английские художники не могут быть адекватно оценены сейчас, это дело будущего. Современные шумы вокруг них - это пиар. Некоторые - совершенно точно - никакие не художники, а городские сумасшедшие.
Возникает вопрос: как страна без великой литературы, музыки, искусства стала культурно довлеть над миром? У меня нет других ответов, кроме одного: наглость - второе счастье.
Виктор Викторович Тен, кандидат философских наук, Санкт-Петербург