Прощайте, доктор Щеглов!

Здесь невозможно без личного. И я напишу о личном. Каждый из петербургских журналистов непременно скажет о нем что-нибудь свое. Скажу и я. Он был великолепный, тонкий, умный. И он был Доктор. Тогда в газете «Час пик», а потом «Петербургский Час пик», выходили его и журналиста Дмитрия Циликина блестящие полосы про вопросы «ниже пояса», посвященные просвещению – да-да, и сексуальному тоже – ошалевшего народа 1990-х. Он, как один из выдающихся советских, а потом российских сексологов, отлично понимал свою миссию. Но не занудствовал, а был так хорош, так искрометен, так прекрасно и точно говорил, что даже бывшие комсомольцы и коммунисты внимали с открытыми ртами. Я жутко стеснялась, когда редакция послала меня (Дима Циликин то ли заболел, то ли почему-то не смог) сделать с ним интервью – прямо в секс-шопе, который располагался точно напротив редакции на Невском, 81. Я краснела и что-то блеяла, но он так деликатно и умно обо всем рассказал, что я перестала бояться и опускать глаза. Мы все, благодаря и ему, перестали быть ханжами и пуританами. И перестали бояться.  Потом мы с разной периодичностью общались долгие 25 лет. Ему можно было позвонить в любое время с просьбой о каком-нибудь комментарии, интервью. Он всегда был предельно честен: «Я вам, Марина, скажу, только вот это и это вы вряд ли напечатаете». Но мы выкручивались и печатали, потому что то, что он говорил, было очень важно. Он был настоящим Просветителем. С юмором и всегдашней деликатностью он говорил, что не надо стесняться того, что есть мужчины и женщины, что детей надо обучать не беременеть и не болеть венерической дрянью в 14-15 лет, что надо оградить наши мозги и души от похабщины большинства ток-шоу, что надо уважать желания молодых и возможности стариков. Мы как-то стояли с ним на балконе одного из пансионатов в Репино, где был семинар для журналистов, что-то слегка выпивали, я на что-то жаловалась, были какие-то проблемы. С ним вообще всегда хотелось говорить, хотя он был там вовсе не в качестве доктора, а в качестве эксперта и ведущего семинаров, и вовсе не был обязан выслушивать рыдающую журналистку. Но выслушивал – как всегда, хорош до невозможности и умен, как Моисей. Но после разговора с ним как-то сразу становилось легко и все понятно. Психотерапевт. Доктор. Встречались с ним позапрошлым, некоронавирусным еще, летом. Интервью было назначено в кафе, но неожиданно начали говорить про детей и внуков. Его узнавали, улыбались, деликатно кивали. Последний раз мы говорили с ним месяца три назад. Совсем недолго, сугубо по делу. Я сказала: «Берегите себя, будьте здоровы!» Отшутился как-то. Больше некому позвонить. Как жаль, доктор Щеглов!