Ночь еще пахнет снегом…
Нашим читателям не нужно представлять Владимира ШЕМШУЧЕНКО.
В своих стихах он по-прежнему такой же нежный и… резкий.
Владимир ШЕМШУЧЕНКО
Родился в 1956 году в Караганде. Получил образование в Киевском политехническом, Норильском индустриальном и московском Литературном институтах.
Работал в Заполярье, на Украине и в Казахстане. Прошел трудовой путь от ученика слесаря до руководителя предприятия.
Член Союза писателей России, член Союза писателей Казахстана. Лауреат ряда литературных премий. Участник двенадцати антологий поэзии. Автор шестнадцати книг стихов. Постоянный автор «Литературной газеты».
Живет в г. Всеволожск (Ленинградская область).
* * *
Ночь еще пахнет снегом…
Выпьем же за весну
С Муркиным наглым побегом
Из форточки – на сосну!
И по второй – за морзянку
Улиц, танцующих крыш!
Это – душа наизнанку! –
Разве за ней углядишь!
Это – сердцебиенье,
Артериальная кровь!
Это – неповторенье,
Это – не в глаз, а в бровь,
Выгнутую рассветом –
Ну, вон у той, с зонтом…
Кабы я был поэтом,
Я бы за ней – хвостом…
Март – не словесный рынок
И не сезонный грим.
Где мой второй ботинок?!
После договорим…
День корюшки
Ветер вытряхнул город из шубы песцовой –
Пофорсил и довольно… Пора возвращать…
Светофор, обоняя лосьон «Огурцовый»,
Все не может никак красный свет проморгать.
Не рычит автохлам на случайных прохожих,
Нахлебавшись по самые крыши воды.
Воют автохозяйки – ни кожи, ни рожи –
На зареванных лицах глаза из слюды.
Чуть поодаль буксирчик буравит стремнину
И трубою дымит, и надсадно ревет –
Расползлись по всем швам на речушках плотины…
И чего только нынче в Неве не плывет!
Ах, какая весна! Бог сегодня в ударе!
Своеволье воды и нашествие льда!
И на небо глядят возомнившие твари,
Моментально забыв, что они – господа.
Весна
До чего же ты хороша –
Вся небесная, золотая!
И приходишь ты, не спеша,
И стремительно улетаешь.
Вот – смеешься... А мне – хоть стреляйся
Или бегай по потолку.
Забавляйся мной, забавляйся,
Но оставь, уходя, строку...
* * *
Дышит вокруг земля.
Змейки снуют водяные.
Смотрятся тополя
В лужицы слюдяные.
Я в стиховой воде
Плаваю, словно рыба.
Выжил в Караганде –
Ну, и на том спасибо.
Как заголялась шваль,
Помню с восьмидесятых…
Господи, как мне жаль
Укров придурковатых!
Жить бы могли, да жить –
Прыгают, как макаки.
Радуйся, Вечный Жид,
Вышли в тираж казаки!
* * *
Наливаются яблоки, ветви пригнув до земли.
После долгих дождей в полный рост поднимаются травы.
Дядька в Киеве верит, что воду в Днепре москали
Отравили не корысти ради, а ради забавы.
Украинская полночь для дядьки – тиха и темна –
Лучше времени нет перепрятывать польское сало…
А ко мне в полнолунье приходит Олесь Бузина,
И вселенской тоской от Обводного тянет канала.
Он садится за стол и усмешкой коверкает рот,
И с пустого листа откровенья наотмашь читает…
Дядька в Киеве верит, тоску буряковую пьет
И из сердца (меня!) пятерней на паркет выжимает.
Марине
1
Скрипит под ногами ледок.
Чирикает воробьишка.
Меняет и наш городок
На плащик худое пальтишко.
Любимая, вот и весна, –
Снега уползают в овраги…
Вот брякну в сердцах: «Не до сна!»
И двину из греков в варяги,
Минуя распутный Париж,
В котором полно чернокожих,
Где снежные хищники с крыш
Не прыгают на прохожих,
Где каждый случайный сугроб
Сметанен – и даже – творожен,
И всякий любовный микроб
Опознан и уничтожен,
И веник у них не цветет,
А наш – посмотри! – расцветает…
Любимая, я – идиот –
Европа стихи не читает!
Не смейся, родная, прошу,
И пусть непростительно трушу,
Я лучше ТЕБЯ напишу –
Слушай…
2
…Локоны в лунном свете
С пальцев текут, как шелк.
Спи, – это теплый ветер,
Просто он стал – большой.
Плавают тучки-скитальцы
В синих глазах тишины.
С глупой улыбкой на пальцы
Дую – обожжены…
Письмо из страны N
Нас много. Нас очень много.
Мы русские – в этом суть!
Когда мы не верим в Бога,
В делах наших толку – чуть.
Нас много. Нас очень много.
Мы все – из огня и льда!
Когда мы не верим в Бога,
Слова наши суть – вода.
Нас много. Нас очень много.
Мы кровь, мы душа страны!
Когда мы поверим в Бога,
Вы будете не нужны.
Щёлкино
Небо потемнело до заката.
Розы подобрали лепестки.
Праздный люд попрятался куда-то.
Полетели листья-мотыльки.
Нечто выло, рвало и крутило,
И деревьям лезло под кору,
Даже звезды в небе погасило,
Выдохлось, обмякло … Поутру
Волны завершили марш-бросок
И привал устроили на пляже.
Чувствующий, дышащий песок,
Мне их перешепот перескажет…
А пока украдкой загляну
В черненькие глазки ежевики,
Что под утро выпили луну
И поймали солнечные блики.
Чайка кружева плетет крылом…
Приходи любой, бери – не жалко!
Вот досада! Скрылась за углом
Рыжая смешливая русалка…
Без нее теперь какой кураж –
Волосы, изгиб руки, коленка…
И под сим подписываюсь: ваш,
Искренне, Владимир Шемшученко.
Чертово время!
Ветер замел под ковер облетевшей листвы
Милые глупости и разговоры о лете.
Перелиставший Сервантеса северный ветер
Жестью на крыше грохочет… Ах, если бы вы
Или другой кто-нибудь на веселой планете
Вместе со мной расплескал по страницам печаль.
Впрочем, о чем я? Никто за меня не в ответе –
Сею любовь – собираю дамасскую сталь.
Некто однажды сказал мне: «Иди, дождь с тобою…»
(Был он, признаюсь, смешон и довольно нелеп).
Даже писал мне невнятное что-то из Трои
И, наконец, замолчал, потому что ослеп.
Чертово время! Бегу, как собака по следу,
За показавшими гонор и прыть в человечьих бегах.
Если сегодня же ночью я Трою спасать не уеду,
То на рассвете в «испанских» проснусь сапогах.
* * *
СЛОВО было в начале.
Страшным будет конец.
Зачеркнет одичанье
Милосердный свинец.
Я веселый и грубый,
И в репьях голова.
Потому – прямо в губы! –
Я целую слова.