Любите ли вы театр так, как любил его русский помещик?
В противоположность столичным, провинциальные крепостные театры отличались крайней примитивностью. Исключительной доморощенностью в конце XVIII в. славился, например, театр князя Грузинского, в Алатырском уезде, Симбирской губернии. Вот характерные подробности о представлениях в этом театре, сообщаемые одним из алатырских старожилов того времени:
«Когда занавес поднимется, выйдет сбоку красавица Дуняша — ткача дочь, волосы наверх подобраны, напудрены, цветами изукрашены, на щеках мушки налеплены, сама в помпадуре на фижмах, в руке посох пастушечий с алыми и голубыми лентами. Станет князя виршами поздравлять, и, когда Дуня отчитает, Параша подойдет, псаря дочь. Эта пастушком наряжена, в пудре, в штанах и в камзоле. И станут Параша с Дунькой виршами про любовь да про овечек разговаривать; сядут рядом и обнимутся. Недели по четыре девок, бывало, тем виршам с голосу Семен Титыч, сочинитель, учил: были неграмотны. Долго, бывало, маются, сердешные, да как раз пяток их для понятия выдерут, выучат твердо… Андрюшку-поваренка сверху на веревках спустят; бога Феба он представляет, в алом кафтане, в голубых штанах, с золотыми блестками. В руке доска прорезная, золотой бумагой оклеена, прозывается лирой, вкруг головы у Андрюшки золоченые проволоки натыканы, вроде сияния. С Андрюшкой девять девок на веревках, бывало, спустят; напудрены все, в белых робронах; у каждой в руках нужная вещь: у одной скрипка, у другой святочная харя, у третьей зрительная труба. Под музыку стихи пропоют, князю венок подадут, и такой пасторалью все утешены».
Несмотря на примитивность постановки дела в провинциальных театрах и крупные художественные недочеты исполнения многих крепостных трупп, владельцы их гордились ими как ничем другим. «Это все мои дворовые ребята!» — радостно кричал какой-то помещик зрителям, в наиболее удачный момент представления. И, по совести говоря, было чем хвастать: превращение «сиволапого мужика» в какого-нибудь герцога, манерно выражающего свои чувства стихами, — дело нелегкое. И явственность плодов своих, как-никак, а просветительных начинаний, — разумеется, не могла не наполнять гордостью душу виновника такой культурной метаморфозы.
Некоторые из помещиков даже предпочитали свои маленькие театры большим общественным, и были среди них такие, которые не разлучались с предметом своей гордости, даже отправляясь в большой театральный город. Впрочем, зачастую это вытекало из безграничного тщеславия. Так, богач А. А. Кологривов, наезжавший в 1820-х годах в Петербург, неизменно с собственным оркестром, актерами и певчими, объяснял эту роскошь следующим образом: «У меня на сцене, как я приду посмотреть, все актеры и певчие раскланиваются, и я им раскланиваюсь. К вам же придешь в театр — никто меня знать не хочет и не кланяется»…
По материалам:
Н. Н. Евреинов. История русского театра