Новая сцена Александринского театра открыла сезон «Макбетом» Кшиштофа Гарбачевского
Двери в зрительный зал стережет фигурка лежащего льва. В Петербурге много львов, но этот – розовый: кричащий цвет и дешевизна материала резко отличают его от медных и мраморных собратьев. В стильном пространстве новой Александринки не может быть ничего случайного, и лев, эта шутка художника, превратившего символ города-музея в китчевую статуэтку, сразу останавливает на себе взгляды входящих. Кто-то вспомнит, что похожая скульптура встречала посетителей десятого биеннале «Манифеста», проходившего также в Петербурге. Ярко раскрашенная Венера Ханса-Петера Фельдмана хоть и копировала античный оригинал (образцом послужила Венера Медицейская, руки отсутствовали, как у Венеры Милосской), все же была восхитительно безвкусной. Художники преследовали одну цель: и лев, и Венера представляют собой смешение высокого с низким, классики – с массовой культурой, в которой ценятся броские цвета.