«Теперь бояться некого». Советник Евразийского делового совета по Ирану Аббас Мослем — про иранские машины, разницу менталитетов и жизнь под санкциями
Товарооборот между Россией и Ираном с начала боевых действий вырос на 60-70%, а с начала года к концу сентября достиг почти $5 млрд. Об этом, а также о планах иранцев запустить сборки автомобилей в России, факультетах русского языка в Иране и других особенностях российско-иранских отношений в интервью RTVI рассказал официальный представитель и советник Евразийского делового совета по Ирану Аббас Мослем.
О российско-иранском бизнесе
Хотел бы начать разговор с темы, касающейся основной вашей работы — это налаживание взаимодействия между российским и иранским бизнесом. Расскажите, как изменились эти взаимоотношения с начала военной операции, с прошлого года.
До военной операции российские предприниматели обычно не хотели работать с нами из-за санкций, потому что были риски самим попасть под них. Сейчас, когда санкции ввели против России, такая проблема перестала существовать — теперь бояться некого. Поэтому мы, конечно, видим рост интереса российского бизнеса к Ирану. Вторая причина: иранцы очень хорошо умеют обходить санкции и мы можем этому научить российских предпринимателей.
Известны ли актуальные цифры товарооборота между нашими странами? И о каких категориях товаров идет речь, какие из них выросли после начала боевых действий?
Официально сейчас эта цифра близка к 5 миллиардам долларов. Конечно, это не очень значительный объем… Но, с другой стороны, мы наблюдаем рост на 60-70% с начала СВО.
Категории… Из Ирана в Россию, скажем, сейчас пользуются спросом автомобильные запчасти, товары химической промышленности и минеральные удобрения. Ткань, фрукты и овощи всегда были популярной статьей экспорта, поэтому их не будем называть в числе тех категорий, что выросли после начала СВО.
Если говорить об импорте российских товаров, то это кукуруза, ячмень, пшеница, подсолнечное масло, сталь. Минеральные удобрения и химическая промышленность тоже из России, а также военная техника.
А понятно, о чем идет речь? Вот в части промышленности, что идет из Ирана в Россию?
В основном сейчас речь об автомобильной промышленности, это легковые автомобили, пикапы, запасные части, в том числе для западных машин, поскольку у нас есть нужные лицензии.
Когда у нас не было санкций против нашего автомобилестроения, мы с французами и с другими странами работали, получали лицензии по производству запасных частей. И конечно, автомобилей тоже. У нас было совместное производство Peugeot, Renault. Но после санкций у нас другого выхода не было. На основании лицензий, которые у нас были, мы начали производить запасные части, автомобили.
Но до этого у нас не было возможности отправлять эти товары в Россию, потому что, к примеру, у Peugeot здесь, в России, был официальный представитель свой, который запрещал иранским аналогам появляться в России. Но сейчас такой проблемы нет и мы можем сказать, что это направление тоже развивается между странами.
А есть понимание, какие наиболее востребованные направления, какой бизнес открывают российские предприниматели в Иране? Если есть такие случаи, можете о них рассказать?
— Вы знаете, я могу так вам ответить, что я помимо своей должности еще являюсь официальным представителем общероссийской организации «Новая формация», более 600 юрлиц российских в рамках этой организации работают. И вообще, вокруг этой организации 80 тысяч предпринимателей и фирм работают. Мы организовали бизнес-миссию почти 3 недели назад в Тегеране, и там указали предприниматели нашей организации, в каких сферах они могут работать, как они могут вообще открыть свой бизнес, с кем и как могут начать бизнес, какие правила есть.
В чем заключаются особенности этого процесса: налаживания бизнеса между Россией и Ираном? Что нужно знать предпринимателю, который хочет начать таким бизнесом заниматься? В общем, какие-то региональные особенности работы с Ираном.
Сначала менталитет. Ни наши предприниматели, ни ваши не знают, менталитет друг друга. Из-за 43 лет санкций, которые были в Иране, наши предприниматели создали свою дорожную карту по бизнесу, потому что мы не могли выйти на мировые рынки. И у нас были наши дорожные карты, о которых российские предприниматели не знают ничего.
Российские предприниматели до СВО очень легко и прекрасно работали с мировым рынком, а сейчас не могут работать. Но сейчас они хотят работать с Ираном, Иран тоже, конечно, хочет работать с Россией. Но если они не знают менталитет друг друга, они не могут работать. То, как мы работаем и до сих пор как работали, это нужно узнать, а потом начинать работу.
Как вы оцениваете, есть ли какая-то нехватка сейчас специалистов и на иранской стороне, и на российской, экспертов по Ирану в России и по России в Иране? Экспертов и по внешнеэкономической деятельности, и людей, знающих фарси в России, и, наоборот, русский в Иране. Есть ли такая проблема, и если есть, то понятно ли, как она будет решаться? Может быть, какие-то обмены студентов или что-то подобное?
По обмену студентов уже у нас многолетняя практика есть, я думаю, проблем нет. Со стороны Ирана мы отправляем давным-давно уже, более 20 лет иранские студенты здесь обучаются… Из России в Иран — очень мало. Но проблема сейчас после менталитета, о котором я сказал, еще есть язык. Иранцы не знают русский язык, я могу сказать, более 70% не знают русский язык, а русские тоже не знают персидский язык.
Например, мы пытались в течение 1,5 лет открыть факультет в нашем институте, русский факультет, чтобы иранцы могли начать изучать русский язык. Потому что это необходимо, для того чтобы мы развивались во всех сферах, не только бизнес и торговля. Если мы хотим развивать отношения между двумя странами, нужно узнать язык. Поэтому сейчас мы стремимся, я сам, лично получаю разрешение для трех институтов в Иране, чтобы они открыли факультет русского языка.
А понятно, когда они могут появиться?
Я думаю, что если все будет хорошо, тогда… Первый факультет откроется после Нового года.
Об Иране в БРИКС
Еще по экономике хотел спросить по поводу БРИКС. В ближайшее время Иран должен вступить в это объединение. Какие от этого ожидания? Как должна измениться торговля между Россией и Ираном? И в принципе для чего Ирану вступление в БРИКС? Это просто некий статус или практические выгоды от этого тоже имеются?
БРИКС это не только статус. БРИКС — это работа по дедолларизации, страны могут торговать между собой по местным валютам, национальными валютами. Мы понимаем, что БРИКС — это не как Таможенный союз, БРИКС — это союзники, которые помогают друг другу в развитии.
Иран ожидает, конечно, увеличения инвесторов. Иран ожидает увеличения силы переговоров на мировой арене. И я думаю, вообще после Шанхая, БРИКС и Евразийской комиссии сейчас все знают, что у Ирана есть очень важная роль в мировом рынке.
О работе Ирана в российских регионах
Хотел еще спросить немного про взаимодействие Ирана и России. Вы являетесь официальным представителем Торгово-промышленной палаты в Иране от Башкирии, Ставрополя и Самарской области. Почему именно эти регионы? Что их связывает, какие особенные отношения с Ираном?
Почему именно эти регионы? Я готов еще получить другие регионы под контроль. Но вот эти регионы, они хотели, и мы начали с Башкортостаном, Ставропольским краем и Самарской областью.
Мы открыли официальные представительства, региональные торговые палаты России в Тегеране, там создали шоурум для этих торговых палат. Сейчас резиденты Торговой палаты могут отправить образец их продукта в Тегеран, и в нашем шоуруме мы их показываем, и иранцы, которые посещают этот шоурум, могут увидеть живые образцы, какие есть товары и продукты, оценить их качество.
Кроме этого, у нас есть 31 провинция в Иране. Наше представительство торговых палат собирает информацию, экономический, торговый потенциал у каждой провинции, и отправляет эту информацию на торговые палаты, которые мы предоставляем. Они узнают, какие потенциальные возможности есть, делятся информацией с резидентами, и так резиденты Торговой палаты могут открыть свой бизнес понимая потребности региона.
Если какая-то проблема случится для какого-то предпринимателя, либо с нашими резидентами, мы также поддерживаем полностью их. Офис и представительство, которое находится в Тегеране, помогает, предпринимателям начать свой бизнес, провести переговоры в Тегеране в своем представительстве, а также юридическая поддержка.
Вы вот упомянули, что с удовольствием другие бы регионы тоже под свою опеку взяли — есть ли какие-то предварительные планы на расширение таких представительств? И если есть, о каких регионах идет речь?
Да. Я думаю, скоро я полечу в Нижний Новгород, потому что потенциала у этого региона и у этого города, у этой области большой. Я посетил полтора месяца назад Нижний Новгород по приглашению Центра поддержки экспорта Нижнего Новгорода, и я посетил там более 10 заводов, оценил какой потенциал есть. Поэтому я думаю, что Нижний Новгород, и после Нижнего Новгорода Курская область и Санкт-Петербург.
А речь идет о чем? О каких-то промышленных предприятиях? Какие-то если можно назвать.
Санкт-Петербург — туристическое направление, конечно, будет. А Курская область — это будет по торговле: ячмень, кукуруза, пшеница. Нижний Новгород — промышленность.
Об иранском автопроме
Еще немного про иранский автопром. В этом году появились на российском рынке Iran Khordo у дилеров, но они идут все равно параллельным импортом, то есть это не официальные дилеры. Есть ли понимание, что препятствует выходу иранских авто на российский рынок и когда это может случиться?
Конечно, намерения перейти к официальному импорту есть. Но проблема сейчас заключается в процессе получения сертификации и применении разных стандартов двумя странами. То если мы могли бы решить эту проблему, я думаю, что могли бы официально начать поставлять наши автомобили. Но сейчас появилась Tara из Iran Khodro, а скоро появятся пикапы из группы компаний SAIPA в России.
Они пойдут также параллельным импортом?
Пока по параллельному импорту, да. Но для пикапа SAIPA мы получили все необходимые документы из компании SAIPA и уже предоставили в НАМИ в России, чтобы вместе с параллельным импортом запустить процедуру сертификации.
Можете оценить какой процент от российского рынка мог бы занять иранский автопром?
Я думаю, 5%, не больше.
А можно ли оценить, кому они могут составить конкуренцию? То есть это конкурент китайских автомобилей или все-таки ближе к российскому автопрому?
Вы знаете, вообще иранские автомобили производятся на платформах либо европейских, либо китайских. Европейская платформа и китайская платформа — это значит, что автомобиль, который мы производим, по качеству на уровне европейского или китайского будет.
Но то, что мы там производим, у нас есть сырье и качественные компоненты, поэтому, если мы говорим про качество, это будет одинаково, на уровне китайских. Но здесь речь идет также о политике ценообразования, тогда иранский автомобиль намного дешевле, чем китайский, поэтому им мы не конкуренты.
То есть это ближе по ценовому сегменту к российскому автопрому?
Могу сказать, да.
И вопрос к производству в России. Есть ли представление, какие-то планы по открытию собственных сборочных линий? Есть ли переговоры на эту тему, если это какая-то открытая информация? Или по крайней мере желание со стороны иранских производителей?
Да, пикапы, которые мы сейчас хотим привезти в Россию, я думаю, что мы начнем с импорта, но в в течение полугода начнем сбор здесь. Такое намерение со стороны SAIPA есть, со стороны официального представителя SAIPA в России есть такое намерение.
Речь идет о строительстве нового завода какого-то или использовании, покупке или аренде имеющихся сборочных линий, которые сейчас бездействуют?
Я думаю, что SAIPA будет использовать имеющиеся сборочные линии. Есть много пустых производств, линий, заводов, которые мы можем использовать. Это просто технологии, которые мы можем привезти в Россию, и всё.
Об отношениях между народами
Хотел перейти к теме отношений между народами России и Ирана. Как мне кажется, до недавних пор, до прошлого года, широко не обсуждалось взаимоотношение Ирана с Россией, меньше внимания к ним было, нежели сейчас. Но, как мне кажется, до сих пор в России по крайней мере многие не понимают, как устроена жизнь в Иране, что из себя представляет эта страна и в смысле экономики, и промышленности, и, в общем, как устроена жизнь Ирана под международным давлением. Как относятся жители Ирана к России, к россиянам, что знают об СВО и как к ней относятся?
После революции, которая была в Иране, вначале западники создали персофобию, такую же, какую вы сейчас видите по отношению к русским. Все что рассказывают про Иран в широкой прессе на протяжении 43 лет — не правда.
Иран — современная страна, у которой есть свои технологии. У нас есть наши автомобили, у нас есть наши лекарства, у нас много чего есть. Страна независимо от мировых рынков создала себя. Просто, я думаю, из-за персофобии и пропаганды, которые западники делали, в России мало знают про Иран.
Про Россию я могу сказать, что знают достаточно больше, чем россияне знают про Иран. Если говорить про СВО сейчас, некоторые поддерживают СВО, а некоторые не поддерживают под влиянием западных СМИ.
А можно оценить в каком-то, может, процентном соотношении, кого больше, тех, кто поддерживает или, наоборот, осуждает?
Я процент не скажу, а просто скажу, что мысли людей всегда под влиянием СМИ находятся. Я думаю, что отсутствие российских СМИ в Иране позволило западным СМИ больше влиять на мысли иранцев.
А как вообще устроена медиасфера в Иране?
У нас до СВО никого, кроме Sputnik персидского не было. Сейчас мы начали переговоры, предварительные результаты есть, и я думаю, что скоро откроем в Иране новое информационное агентство. Например, у нас нет ни одного совместного телеканала между Ираном и Россией. Я думаю, это очень хорошая тема. Мы стремимся к тому, чтобы открыть совместный иранский и русский телеканал, но пока переговоры есть, но результата нет.
А понятно, как это может быть реализовано? Я имею в виду, на фоне незнания языков. В каком формате это может быть совместный телеканал? Есть ли в Иране журналисты, знающие русский язык?
У нас есть журналисты, которые знают русский язык. У нас есть журналисты сейчас, которые каждую ночь в разных наших телеканалах защищают Россию. Я не называю имени, потому что не знаю, хочет он этого или нет, но он в Иране популярный журналист, «иранский Песков» его называют. Есть такие журналисты, мало, но есть.
И последняя тема, которой я хотел бы коснуться сегодня, — это туристическое направление. Недавно подписали меморандум между Россией и Ираном о развитии туризма, хотелось бы о нем поговорить. Понятно ли, в чем его цель? Есть ли какие-то проекты, которые сейчас совместно развиваются?
Да, соглашение было между Минэком России и Минтуризмом и Минэком Ирана, предполагающие безвизовый режим групповых туристов. Насколько я в курсе, на этой неделе первая группа по безвизовому режиму из России отправляются в Иран.
И если мы смотрим в этом направлении, сравниваем с прошлым годом, то приток российских туристов на 115% увеличился. Иранцев, которые посетили Россию, насколько я знаю, в прошлом году было 20,5 тысяч.