Друг о друге, а Бог обо всех
О братской традиции в Церкви и о том, какое значение братства имеют сейчас, порталу «Приходы» рассказал Дмитрий Гасак – председатель Преображенского братства (Санкт-Петербург), президент Региональной общественной организации содействия духовному развитию личности «Сретение», первый проректор Свято-Филаретовского института.
К 1922 году в Петрограде существовало более тридцати православных братств, каждое из которых по-своему старалось поддержать Церковь в трудной ситуации усиливавшихся гонений. Братство по защите святынь Александро-Невской лавры отстояло обитель от посягательств большевиков; Спасское братство устраивало в голодном городе благотворительные обеды; члены Александро-Невского, Екатерининского, Андреевского и многих других православных братств делали все, чтобы Россия не погрузилась во тьму неверия и невежества. Самоотверженную деятельность братчиков смогли прервать только прямые репрессии – аресты, ссылки, расстрелы. О братской традиции в Церкви и о том, какое значение братства имеют сейчас, порталу «Приходы» рассказал Дмитрий Гасак – председатель Преображенского братства (Санкт-Петербург), президент Региональной общественной организации содействия духовному развитию личности «Сретение», первый проректор Свято-Филаретовского института. Началась же беседа с рассказа об идее создания необычного памятника – расцветшего креста как символа непрекращающейся жизни Церкви Христовой.
Православным братствам в течение всего ХХ века в России не устанавливали памятников. Почему Преображенское братство именно сейчас решило установить памятник репрессированным членам православных братств Петрограда-Ленинграда? Это просто частная инициатива ваших братчиков, которые проживают в Петербурге, или за этим стоит нечто большее?
– Преображенское братство именно сейчас выступает с инициативой установить памятник репрессированным членам православных братств, во-первых, потому, что уже совсем скоро, в 2018 году, мы будем отмечать столетие указа Патриарха Тихона о созидании «духовных союзов», а также столетие рождения знаменитого Александро-Невского братства в Петрограде, ставшего толчком к возникновению более чем 30 братств только в северной столице. Можно сказать, что мы будем отмечать и столетие возрождения братского движения в России.
Во-вторых, мне представляется, что вспомнить о братствах, этой древнейшей форме христианской жизни, нас заставляют не только исторические юбилеи, но и логика живого развития нынешней церковной и общественной жизни. В своем докладе на Архиерейском Соборе 2016 года Святейший Патриарх Московский и всея Руси Кирилл говорил о том, что современному обществу грозит уход от христианских корней, отказ от евангельских ценностей, что равносильно «прогрессированию смертельной болезни». Но вернуть понятия «долга, самопожертвования, человеческой солидарности» в жизнь общества можно не только путем проповеди, но и путем создания таких христианских сообществ, сам строй и уклад жизни которых был бы примером возрождения этих ценностей.
Издавна для русского народа примером подлинного единства, искренней открытости и взаимопомощи, верности Богу и людям были православные общины и братства. Неслучайно еще 1862 году замечательный русский писатель Н.С. Лесков писал: «Вопрос о братствах... вопрос чисто русский и необыкновенно интересный. В симпатиях русского духовенства к братствам мы видим общее русское желание жить миром и миром стоять за себя и за брата: "друг о друге, а Бог обо всех"» (Н.С. Лесков. «О христианских братствах в России»). Наша страна и наш народ не выживут, если не будет возрождения церковной жизни. Но возрождения Церкви не будет, если не будет возрождения в ней того общинно-братского движения, к которому призвал нашу Церковь в 1918 году святитель Тихон.
Если бы утихло общинно-братское движение в Церкви, не известно, как бы она пережила годы гонений. Это ведь прямое свидетельство действия Святого Духа в нашей Церкви. Но в истории братского движения до сих пор очень много белых пятен. Наше братство старается возрождать братскую традицию в Церкви и в опыте собственной жизни, и в изучении и выведении из забвения жизни наших предшественников, многие из которых были настоящими свидетелями, мучениками за Христа. Установка памятника – зримое свидетельство восстановления этой памяти. Поэтому мы объявили народный сбор. Не для прикрытия финансирования одним или двумя спонсорами, а действительно собираем средства на него буквально по крохам. Установка такого памятника актуальна именно усилием многих людей.
Мы надеемся, что тем, кто неравнодушен к духовной истории нашего отечества, это даст толчок и к изучению братского движения, и к возрождению опыта братской жизни в современной России.
Какую роль православные братства играли в жизни Церкви в первые послереволюционные годы?
–Конечно, в тех достижениях индустриализации и космонавтики, которые обычно вспоминают в качестве заслуг советского строя, значение братств невелико, если не считать труда репрессированных братчиков, как и других миллионов заключенных, на советских стройках. Речь не об этом. Но качество жизни народа в первую очередь определяется все же качеством взаимоотношений между людьми. И здесь мы видим картину удивительную.
В нашем Свято-Филаретовском институте студенты часто пишут работы по истории Русской Церкви в первые послереволюционные годы. Они исследуют архивы, анализируют ситуацию, складывавшуюся в разных епархиях, особенно в процессе кампании по изъятию церковных ценностей. Картина, как правило, возникает печальная. Власти быстро уничтожают или дискредитируют иерархию, отбирают имущество у приходов и монастырей, прекращают деятельность официальных церковных учреждений. В результате народ, сходив пару раз на крестный ход и получив пулеметный отпор, рассеивается. В лучшем случае возникают какие-то монашеские общины по домам, потому что монахам и монахиням просто некуда расходиться. Церковная жизнь практически парализуется, простые прихожане не находят что противопоставить агрессии и разрушению.
Но там, где людям удается соединиться в братства, ситуация возникает совсем иная. И богослужебная жизнь расцветает, и реальная взаимопомощь не прекращается, и просвещение, и передача традиции детям, и духовное образование – все продолжает существовать. Скромно, неброско, иногда потаенно, но живая христианская жизнь продолжается. И это в то время, когда нормой были поиск врагов, тотальное недоверие и доносы даже на самых близких людей.
Послереволюционные братства явили реальный духовный, культурный и гражданский потенциал Церкви и, конечно, стали духовным ответом на безбожную и бесчеловечную политику новой власти, которая стремилась разрушить все духовные связи между людьми и заменить их идеологическими конструкциями.
Решение каких задач в Церкви и обществе могут взять на себя православные братства сегодня?
Сейчас я бы не ставил вопрос таким образом и не стал бы говорить о решении каких-либо глобальных задач, т.е. о таком несколько утилитарном подходе к братской жизни. Важно не путать церковную жизнь и деятельность общественных организаций. Это разные вещи. Кроме того, начатков общинной и братской жизни в нашей Церкви пока очень немного.
Говоря о братствах, мы, прежде всего, имеем в виду важнейшее свойство Церкви, о котором Господь сказал «по тому узнают, что вы Мои ученики, что будете иметь любовь между собой». Мы говорим о качестве внутрицерковных отношений между мирянами, священниками, епископами. Возрождение Церкви есть возрождение ее как союза любви. Это главное. Именно поэтому нужно всемерно способствовать собиранию братских союзов.
После этого можно говорить и о том, что, несмотря на отсутствие прямых гонений на Церковь, у православных братств и сегодня есть свои культурные, социальные и исторические задачи. Братства могут явить обществу пример неформальной консолидации на началах доверия, служения Богу и человеку, милосердия ко всем людям. Братствам, в силу своей большей открытости и динамичности, под силу взять на себя непростой труд апологии христианства перед лицом нехристианского общества; они могут помогать решать все те многочисленные общественные задачи, в которых нужно деятельное участие думающих, ответственных, преданных делу Церкви мирян.
Наконец, мне представляется, что братства могут помочь современной Церкви решить важнейшие экклезиологические, то есть домоустроительные задачи. Братская жизнь, как никакая другая, выявляет смысл и современное значение практически всех сторон богатейшей православной традиции. Всякая древняя форма наполняется содержанием, когда мы в своей повседневности воплощаем прямым и непосредственным образом слова нашего Спасителя: «Где двое или трое собраны во Имя Мое, там и Я посреди них».