Такое кино

Если творчество настоящее, оно найдёт свою аудиторию

Алексей Рыбин известен как музыкант (в свое время он вместе с Виктором Цоем основал группу «Кино», позже играл и с многими другими именитыми людьми), писатель, а в последние годы — еще и как сценарист, режиссер. «Вести Сегодня» беседуют с Алексеем Викторовичем о творчестве, об эпохе, о политике…

Метаморфозы

— Как бывший музыкант группы «Кино» пришел к тому, что стал снимать кино?

— Мне очень нравятся произведения Александра Островского, и как–то сел и написал сценарий по пьесе «Лес». У меня были друзья в кинематографических кругах, потому что в конце 80–х трудился рабочим на «Ленфильме», строил декорации. Дал друзьям почитать, они прислали мой текст одному из продюсеров, и ей дико понравилось. Она позвонила мне и предложила заниматься сценариями для НТВ. Стал писать им сценарии, потом меня взяли туда главным редактором, затем стал там креативным продюсером.

Сотрудничал с ними примерно семь лет, а после мне это надоело, и мы с моим товарищем Игорем «Панкером» Гудковым (известный кинопродюсер и звукорежиссер. — Авт.) создали свою собственную кинокомпанию, в рамках которой уже четыре года благополучно работаем, снимаем теле— и кинофильмы. Сделали несколько телесериалов, из последнего — в процессе монтажа «десятисерийка» для НТВ «Личность не установлена» с Алексеем Гуськовым в главной роли, режиссер — Андрей Либенсон. И за двенадцать месяцев сняли полнометражный художественный фильм «Скоро все кончится», который в будущем году повезем показывать на кинофестивали. Фильм о современности: о рабочем классе, о любви, о войне, о прощении, о пропаганде. Участвовал в этой работе в качестве режиссера и автора сценария. Финансировали тоже сами, с помощью наших друзей.

— А рок–музыка вас больше не интересует?

— Я сейчас не занимаюсь музыкой вообще. Мне в какой–то момент это стало неинтересно, кроме того, критически оценил свои исполнительские способности. Играю я, как и большинство представителей моего поколения, честно скажем, не слишком–то хорошо. Из «стариков» мне сейчас по–настоящему нравятся разве что Чиж и Максим Леонидов — талантливейшие люди, музыканты с большой буквы. Вот если бы сейчас мне было восемнадцать, то я бы, пожалуй, этим занимался. Теперь возможности для музыкального саморазвития несравнимы с прежними, уровень и критерии оценки очень выросли.

Иногда вижу некоторых уличных музыкантов, лет по двадцать, играющих с таким мастерством, о котором в Ленинградском рок–клубе могли только мечтать. В нашем фильме, о котором говорил, в его звуковой дорожке задействованы четыре молодых группы — три петербургских и одна из Подмосковья. Так вот, они делают настолько великолепную музыку, что если бы мы с друзьями услышали это в юности, то просто удавились бы от зависти. И притом это абсолютно никому не известные ребята, да они и сами к славе не стремятся — творчество ради творчества. И это, на мой взгляд, правильная позиция.

Если творчество стоящее, оно в любом случае найдет путь к широкой аудитории. Например, группа «Король и Шут» десять лет играла по клубам, по маленьким залам, а потом они вышли на стадионы. «Аквариум» пятнадцать лет сидел в подвалах — зато какие у них были песни!

Истоки

— Когда берешься за новую песню, книгу или сценарий — из чего рождается вдохновение?

— Очень по–разному. Тем более, что тут есть существенное отличие — ты можешь браться за дело по заказу или в силу личного побуждения. Но в любом случае, для того чтобы произведение оформилось и приобрело окончательный вид, необходим упорный труд.

Вообще, в творческом процессе «голое» вдохновение — это только один процент, все остальное зависит от усидчивости и умения работать. Как сказал Ник Кейв, перестаньте бредить о каком–то вдохновении, о «дуновении свыше» — надо садиться за стол и трудиться. Всегда должно стоять на первом месте качество. Например, мне доводилось работать над криминальными сериалами, и должен сказать, что измыслить убедительную детективную интригу — та еще задачка!

Люди часто подходят к делу спустя рукава, и поэтому у нас большинство телесериалов просто ниже плинтуса — штампы, скука, некачественная режиссура… Тем не менее как минимум раз в год появляется, и по–настоящему добротный, а то и просто отличный продукт. В целом российское телевидение, на мой взгляд, весьма достойное, динамичное. Оно лучше, например, американского.

— В начале 80–х вы начинали свою творческую карьеру в рядах панк–движения. Трудно ли было быть панком в советскую эпоху?

— Панк меня привлек своей анархической стороной — ну и, конечно, тем, что это очень хорошая музыка. Разумеется, в силу существовавшего тогда «железного занавеса» до нас многое доходило из первоисточников со значительными искажениями. Ну вот, скажем, кто из нас был в курсе, что лидер Sex Pistols Джонни Роттен ненавидит капиталистическую систему и является леваком, социалистом по убеждениям? Он собирался даже бежать из Англии в ГДР, куда его не взяли, испугавшись одиозного имиджа. Мы, естественно, ничего этого не знали, воображая, что панк–культура, напротив, является олицетворением Запада. Хотя, по сути, на самом деле это изначально было протестом против западного образа жизни.

Кстати, нас, советских панков, система особо не преследовала. Тогда была четкая установка ловить хиппи, о панках же власти тогда просто не имели представления. А поскольку мы были на хиппи совершенно не похожи, то нас и не трогали. Из известных панков неприятности с КГБ и милицией были, на моей памяти, разве что у Андрея «Свина» Панова, с которым очень дружил и некогда репетировал. Дело в том, что его отец, Валерий Шульман, солист балета Кировского театра, во время гастролей остался на Западе — а «рикошетом» досталось его семейным. Вероятно, именно это и побудило Андрея к анархическому образу жизни.

К слову, известный факт, что КГБ курировал и Ленинградский рок–клуб: они попросту собрали всех потенциальных «смутьянов» под одной крышей на Рубинштейна, чтобы легче было присматривать. В творческий процесс, впрочем, не лезли.

Без потерь

— Какие воспоминания у вас остались о 90–х, которые многие считают «потерянным десятилетием»? Многие тогда спивались от безысходности…

— 90–е для меня оказались достаточно интересными — хотя моя жена считает, что их нужно вычеркнуть из памяти. Порою приходилось нелегко, но я не помышлял об эмиграции, хотя в тех же США бывал неоднократно — как турист, как гость. Уже после того, как оказался в Америке впервые — а было это в 90–м, — я понял, что нет, жить там не хочу. Мне не понравился весь тамошний уклад, который знаю достаточно хорошо.

Подробности читайте в новом номере «Вести Сегодня» 17 октября