Константин Коханов: «Геологический роман»
Константин Коханов: «Не помню уже когда, я прочитал рассказ одного писателя (то ли Воронова, то ли Воронина). Помню, что рассказ назывался «Свидание на …», то есть на какой-то, с трудно выговариваемым названием, реке. И вот, спустя много лет, во время одного из моих путешествий по Восточной Сибири, при случайной встрече, один из геологов, сидя со мной у костра, рассказал мне очень похожую историю об этой странной таёжной любви»:
Ну, были б рядом их участки,
Не в километрах десяти,
Но он ходил к ней, очень часто,
Теряя три часа в пути.
И даже в день далёкой ходки,
Где каждый досмерти продрог,
Он отказался выпить водки,
Вновь к ней пошёл, не чуя ног.
Была б она Лоллобриджида,
Бриджит Бордо, на зависть всем,
Но до него никто не видел,
В ней даже женщину совсем.
Они встречались ближе к ночи,
Он делал всё, что сам хотел.
Она любила его очень,
А он её любовь терпел.
Он знал о ней лишь всё наощупь,
В глаза старался не смотреть,
Чтоб отношений не опошлить,
И от стыда не умереть.
Он уходил, и час не спавшим,
Не обещая новых встреч,
Всегда чужим, ни разу ставшим,
С кем пьют шампанское у свеч.
Под осень партия закрылась,
Они пришли в тот день вдвоём,
А все как будто сговорились,
Поздравить их с последним днём.
Казалось, кончился привычно,
Геологический роман,
Ведь разъезжаются обычно,
С вокзала просто по домам.
Записан адрес на бумажке,
В какой-то сунут он карман,
Но что забыл он в Сивцев-Вражке,
Зачем ему самообман.
Вошёл в квартиру, окна настежь,
Протёр кой-где, местами пыль,
Потом поел чего-то наспех,
И матом сам себя покрыл.
Стал выворачивать карманы,
Боясь, что адрес не найдёт,
Он стал, как дозой наркоману,
Что будь не принятой, убьёт.
В тайге ходил в два раза дальше,
А тут, казалось рядом ведь,
И гнал таксиста, чтоб пораньше,
Прийти и вновь её раздеть.
Привычно дверь ногою пнута,
Была открыта и кажись…,
Одна неловкая минута,
На всю оставшуюся жизнь.
Подробнее: http://parfirich.kohanov.com/blog/?p=1063
Примечание:
Опубликованный на сайте СМИ2 «Геологический роман», не прошёл незамеченным. Было даже три комментария, перед его публикацией в ежедневной интернет газете «TELLNEWS.RU» от 13.03.2012 года. Поэт Сергей Лузан даже уточнил, что имя писателя Сергей Воронин и даже пообещал её поискать. Автор поблагодарил Сергея Лузана, сказав ему, что книга этого автора у него есть, но где она лежит, точно не знает, а искать её, у него пока нет времени. С одной стороны это было к лучшему, так как у автора осталось впечатление от прочитанного давно рассказа, который переплёлся с воспоминаниями одного из геологов, с которыми он встречался в тайге, во время своих самодеятельных экспедиций. Следует отметить, что женщин геологов, в массе мужчин геологов и рабочих в различных партиях, можно было пересчитать по пальцам. Если с геологами мужчинами, автор «Геологического романа» мог откровенничать и не скрывать своих чувств по отношению к прекрасному полу, то с женщинами геологами, у него таких откровенных разговоров просто не могло быть. Всегда возникала некоторая неловкость, но как заметил знаменитый английский писатель и драматург XVIII века, Генри Филдинг (1707-1754), - «кричат глаза, когда уста, молчать принуждены».
Поэтому неудивительно, что автор, однажды вернувшись из своей очередной экспедиции, однажды сам себя представил героем подобного геологического романа. Если бы автор, перед тем как сесть за стол писать «Геологический роман», перечитал бы рассказ Сергея Воронина «Зимовка у подножья Чигирикандры», то разумеется, он сразу бы отказался от этой затеи, заслонив свои впечатления подробностями этой необычной таёжной истории. Правда автор считает всё-таки уместным привести небольшую выдержку из рассказа Сергея Воронина, чтобы читатель почувствовал разницу впечатлений автора «Геологического романа» от того, что было написано в рассказе самого Сергея Воронина. Хотя в рассказе любовная сцена, расписана им более подробно, но заканчивается всё-таки неправдоподобно, слишком жестоко и сам рассказ всё-таки не имеет обнадёживающего конца и в возобновленной после тайги, встрече героев его рассказа в городе:
«…Зимовка стояла у подножья Чигирикандры, большой сопки с отвесными скалами. Даже днём она была малозаметная в тени этой каменной громады, в темень же совершенно сливалась, и тем приятнее было идти на тусклый огонёк свечи, красневшей сквозь промасленную кальку. В зимовке было тепло. Он сбрасывал полушубок, шапку, садился на постель и притягивал к себе Шуру. И долго не отпускал её, потом засыпал так крепко, что даже не слышал, как она, любуясь им, водила пальцем по его бровям, ласково прижимаясь щекой, к его щеке, слушала, как он дышит. Выспавшись, Василий уходил в свой отряд. Он уходил в любую погоду. Она провожала его и неожиданно, как это уже не раз бывало, смеялась чему-то своему. У кривуна они расставались. Это было удобное место. Отсюда Шура ещё долго могла видеть Василия.
- Постарайся прийти в следующий раз пораньше, ладно? – говорила она и заботливо, как на маленьком, поправляла шапку, чтобы не надуло уши. – Ладно, - скупо обещал он, стараясь поскорее уйти. Такое желание возникало у него каждый раз после встречи. И он уходил, даже не поцеловав её на прощание. Через неделю приходил снова. Для него такое знакомство было удобным и, как ему казалось, ни к чему не обязывающим. Тем более, что у них ни разу не заходил разговор о будущем. И он так понимал, что никакого будущего между ними быть не может. Тайга…. А потом по домам…» (Сергей Воронин, Родительский дом, повести и рассказы, М., Советская Россия, 1978, стр.329).
Новость размещена в городах: Челябинск, Новосибирск, Томск, Красноярск, Братск, Иркутск, Киренск, Санкт-Петербург, Москва