Вам не кажется, что городские пейзажи ничуть не менее привлекательны и интересны чем созданные природой? Не стану утверждать, что любой «уличный ландшафт» способен вдохновить меня на многочасовые прогулки «в обнимку» с моей тяжеленой камерой, но выйдя из гостиницы без фотоаппарата я чувствую себя достаточно не уютно, а вдруг, там за углом, откроется пейзаж, о котором я буду сожалеть, как об упущенном шансе. Конечно, мой IPhone это определенный компромисс и выход из положения, но возможности у него все же не те и полного счастья реализации он дать мне не может. Хотя в последней поездке в Париж я снимала, как говориться «с двух рук» и результаты меня порадовали.
В сегодняшнем материале об архитектуре Парижа я использую фотографии, сделанные этой весной. Возможно, они не 100-процентно точно иллюстрируют текст статьи, но, на мой взгляд, хорошо передают очарование города и красоту его пейзажей.

Архитектура Парижа.

Удивляет необычайное разнообразие пространственных форм, благодаря которым и возникают неповторимые городские пейзажи Парижа.  В этом городе, как ни в одном другом, существуют множество не похожих друг на друга, но гармонично соседствующих типов городской застройки: узкие и крутые улочки Монмартра, широкие зелененые коридоры бульваров, жизнерадостное смешение стилей в “ущельях” Латинского квартала, парадно-витринная буржуазность Елисейских полей. Какие из них вы сочтете лицом города? Они такие разные.

Но все же, главным ядром города, считается величественный Лувр в сочетании с зеленым ковром сада Тюильри, неожиданный перетекающий в простор площади Согласия, за которой и начинается парадный блеск Елисейских полей, поднимающихся к Триумфальной арке на площади де Голля. И дальше, на горизонте, мираж призрачные небоскребы площади Обороны. Большая ось Парижа – три километра от площади Бастилии до площади де Голля – так называют этот гигантский градостроительный ансамбль – славу и гордость французской столицы.

Но не сразу складывалась эта «большая ось». Отправной точкой для нее был Лувр – резиденция королей Франции. Начало бурной строительной деятельности по созданию нового центра Парижа было положено еще в середине XVI века, когда на месте построек старого Луврского замка был сооружен первый корпус так называемого Нового Лувра. Два десятилетия спустя был построен новый Тюильрийский дворец к западу от Лувра, с востока к Лувру примыкали затесненные городские кварталы. В последующие годы от Лувра к Тюильри потянулись соединительные корпуса, ясно обозначив тенденцию сращивания двух дворцов в единый гигантский комплекс.

Тем временем к середине XVII века все более ощутимым становится идущее из Италии могучие влияние нового стиля – барокко. Оно проявляется в парижской городской планировке и дает начало целостной градостроительной композиции, основанной на осевой перспективе.

Классическим примером такой композиции стал Версаль – загородная резиденция Людовика XIV, спланированная величайшим мастером садово-паркового искусства Андре Ленотром. Приехав в Париж после завершения работ в Версале, Андре Ленотр использует только что опробованные версальские “заготовки”.

Первым делом Ленотр осуществил разбивку Тюильрийского парка, четко фиксируя в его планировке центральную ось на продолжении продольной оси Луврского ансамбля. Затем он продолжает ту же ось широким, обсаженным деревьями проспектом Елисейских полей, который протянулся до заставы Звезды, многолучевая планировка которой также напоминает аналогичное завершение оси Версальского парка.

Сравнительно немного осталось довершить преемникам Ленотра – окончательно построить Лувр, создать площадь Согласия, воздвигнуть Триумфальную арку на площади Звезды (теперь де Голля)… Вот и вся западная, главная половина большой оси Парижа, какой можно увидеть ее сегодня. Восточная половина – улица Риволи от Лувра до площади Бастилии появится позднее, но ее архитектурно-композиционное значение несравнимо меньше, чем у западной, сформированной прежде всего усилиями Ленотра.

Итак, широкие эспланады, уходящие, кажется, в беспредельную даль, прямые как стрела проспекты пролегли в теле города. Большая ось Парижа дает совершенно иную трактовку городского пространства, чем было принято раньше. Композиция открытых городских пространств, система архитектурно оформленных планировочных узлов и связей – улиц и площадей – становятся определяющим фактором всей планировки города.

Четкость геометрического рисунка увязанных в единое целое улиц и площадей на долгие годы (вплоть до нашего века) станет критерием оценки совершенства городского плана и мастерства градостроителя.

Но, очень быстро стал ощутим сильный контраст между блеском и роскошью площадей, проспектов и дворцов нового центра Парижа и переуплотненностью и антисанитарным состоянием его старых центральных кварталов. Также в город пришли железные дороги, все возрастающее движение буквально задыхалось на извилистых, узких улочках старого Парижа. В таких условиях планировочная реконструкция Парижа стала назревшей проблемой. Разрешить ее взялся полицейский префект Парижа барон Осман вместе с главным архитектором города А. Альфаном и целой группой специалистов-планировщиков.

В общих чертах план Османа сводился к “исправлению” исторически сложившейся планировки Парижа путем пробивки и застройки новых широких (следовательно, пригодных для набирающего силу уличного движения) магистралей, увязанных в одну систему с уже сложившейся столичной осью восток-запад. Помимо чисто градостроительных задач, план Османа преследовал особые экономические и даже политические цели.

Во-первых, занять на крупномасштабных строительных работах имевшиеся в избытке свободные рабочие руки. Во-вторых, облегчить действия полиции по контролю за центром Парижа на случай массовых народных выступлений; на широких и прямых магистралях непросто воздвигать баррикады, зато куда как сподручнее разгонять демонстрации и наводить “порядок” с помощью конницы и артиллерии. Опыт революционных боев в Париже 1848 года делал подобные соображения отнюдь не второстепенными для начальника парижской полиции.

Как бы то ни было, мероприятия Османа существенно повлияли на планировку Парижа и заметно сказались на его общем архитектурном облике. Без малого два десятилетия потратил Осман на то, чтобы реализовать основные положения своего плана. Улица Риволи была проложена далеко на восток и достигла Сент-Антуанского предместья, тем самым было подчеркнуто значение большой градостроительной оси восток-запад и фактически завершено ее формирование. Перпендикулярно к большой оси был проложен второй диаметр север-юг, который составился из трех отрезков – бульваров Севастопольского, Страсбургского и Сан-Мишель. Образованный двумя диаметрами крест был органически дополнен системой кольцевых магистралей.

Сложившееся к концу XVIII века в северной части парижского центра полукольцо обходных магистралей от площади Согласия до площади Бастилии было замкнуто на юге благодаря пробивке нового Сен-Жерменского бульвара.

Наконец, по старым городским заставам прошло второе, внешнее кольцо бульваров, связавшее между собой и с центром не только окраинные районы, но и главные парижские вокзалы. Если добавить, что вновь пробитые магистрали были практически заново обстроены многоэтажными домами с характерными парижскими мансардами, то станет ясно, что в результате “хирургического вмешательства” Османа Париж в его центральной части сильно изменился, получил тот облик, который в целом сохраняется и в наше время.