Фронтовик Василий из рода Хамаа. Дважды вернувшийся живым
Год защитника Отечества
На днях Sakhaday рассказал об участнике Великой Отечественной войны Петре Яковлеве, который в 1946 году, после демобилизации, уже в мирное время, был повторно отправлен в армию, хотя в то время в Вооруженных силах шло плановое сокращение численности. Источники говорят, что во время войны комиссованных солдат могли забрать обратно на фронт после лечения и прохождения медицинской комиссии, а вот после Победы призыва не был вплоть до 1949 года.
Сегодня хочу рассказать о солдате Василии Алексеевиче Васильеве (Хамахове) из Аканинского наслега Нюрбинского района. Он происходил из рода “Хамаа”. Из восьми родных братьев четверо сражались за Родину в кровавых битвах против нацистской Германии. Трое: Игнатий, Дмитрий, Василий вернулись домой с орденами и медалями, а Иван положил голову на поле боя.
Василий был призван осенью 1941 г., тогда ему исполнилось 24 года. Он, как и все его братья, был высокого роста, жилистым, физически сильным человеком. А весной 1943 г. возвратился в родной дом из-за полученной контузии и ранения в ногу.
О том, как это произошло, привожу из книги “Хамаа аймах бастакы көлүөнэтэ” (Первое поколение рода Хамаа), вышедшей в издательстве “Сахаада” в 2011 году.
Василий из рода Хамаа воевал в составе Волховского фронта. В то раннее утро на рассвете советские бойцы двинулись в наступление на позиции противника. Боевые действия шли под Ленинградом. В момент перехода через первую линию вражеских траншей рядом разорвался снаряд, и якут потерял сознание. Пришел в себя только поздно вечером. Все тело словно горело от нестерпимой боли, в ушах непрерывный звон, мозги бултыхаются, язык разбух и прилип к нёбу. Веки склеились и не открываются, хочет поднять руку – вообще непонятно, есть ли они. Пролежав так некоторое время, собрался с силами, хотел приподняться – оказалось, его придавило чьим-то тяжелым телом. С огромным трудом повернулся на бок и выбрался из-под трупа. Разлепив глаза, понял, что лежит в заполненной мертвыми траншее. И тут послышались голоса. Боец догадался, что немцы пришли забирать своих раненых и добивать живых красноармейцев. Лег ничком, прикрыл голову полой шинели убитого солдата, притворился бездыханным. Совсем рядом прозвучала автоматная очередь – кого-то лишили жизни. И тут тело словно пронзило молнией – в бок воткнулось острие штыка. Воин не издал ни единого звука, не дернулся от страшной боли – настолько сильна была воля к жизни. Но вновь потерял сознание от шока. Очнувшись через некоторое время, обнаружил, что лежит, изо всех сил закусив полу шинели, которым накрылся. Огромными усилиями заставил себя ползти, чтобы выбраться из траншеи. То и дело ладони упирались в холодные лица мертвецов, но затем бойцу улыбнулась удача – рука наткнулась на немецкую флягу. В ней оказался шнапс, напиток придал сил, глаза раскрылись, появился слух. С большим трудом, превозмогая адскую боль, смог выползти наверх.
На его счастье, перед рассветом послышался скрип колес телеги – это прибыла наша похоронно-трофейная команда. Раненого Василия заботливо уложили в повозку, напоили живительной водой и доставили в полевой госпиталь. Выяснилось, что при разрыве снаряда ему в затылок прилетел отколовшийся кусок камня, одно бедро было сильно разворочено, а штык вонзился в бок в сантиметре от важной артерии, так что крови потерял не очень много. Далее бойца направили в стационарный госпиталь, долго лечили, после чего комиссия признала непригодным к дальнейшему несению службы. «Лечили меня очень тщательно, относились заботливо, видимо, считали пострадавшим в штыковом бою», - вспоминал впоследствии фронтовик Василий Васильев.
В свою деревню красноармеец вернулся с медалью “За отвагу”. Однако ровно через год, весной 1944 г., Василий добровольцем повторно уходит на фронт. Никому не сказав ни слова, пешком отправился в районный центр. Пройдя более 60 верст, явился в военкомат. Комиссия признала годным.
Что же послужило причиной для такого решения? Дело в том, что обстановка в далекой Якутии была очень тяжелой. Родной дом встретил Василия осиротевшим. От голода и вызванных им болезней скончались мать Анна Кононовна, сестры Анна и Прасковья, брат Петр. “Чем бесславно сдохнуть от голода, лучше с честью погибнуть в бою”, - так решил Василий.
На этот раз его, с учетом ранее полученной контузии и ранения в ногу, определили на более спокойный участок – в кавалерийский эскадрон, в хозяйственную службу. Там назначили конюхом. С этими конными войсками нюрбинец через всю Европу дошел до пригородов Берлина, но в самой нацистской столице не побывал. “Сослуживцы ездили смотреть город, а я не захотел, только издали видел его в клубах черного дыма. Теперь вот жалею, что не посмотрел Берлин”, - рассказывал ветеран в пожилом возрасте.
Возвратился домой осенью 1945-го. “Кому не предначертано было погибнуть, тот, видимо, и не умирал”, - делился своими выводами старый воин.
Василий Алексеевич Васильев до конца своих дней трудился в родном наслеге в колхозе, затем в совхозе. Скончался от последствий боевых ран в 1970 году. После себя оставил девятерых детей.