Дмитрий Быков (комментарий) // «Эхо Москвы», 17 января 2021 года
аудио (.mp3)
программа «Информационный канал»
тема: Возвращение Навального
гости:
Алексей Венедиктов, главный редактор «Эха Москвы»
Максим Курников, журналист «Эха Москвы»
Сергей Пархоменко, журналист
Евгений Ройзман, политик
Олег Овчаренко, корреспондент «Эха Москвы»
Сергей Смирнов, журналист, главный редактор «Медиазоны»
Дмитрий Быков, писатель
Валерий Соловей, политолог
ведущие:
Алексей Нарышкин, Алексей Соломин, Александр Плющев
[Александр Плющев:]
― Дмитрий Быков, писатель у нас по телефону на связи. Дмитрий, добрый вечер!
[Алексей Соломин:]
― Добрый вечер!
[Дмитрий Быков:]
― Добрый вечер, дорогие друзья!
[Александр Плющев:]
― Вы сегодня во «Внуково» ездили, да, встречали?
[Дмитрий Быков:]
― Ну да, мне пришлось для этой цели приобрести воронежский билет и по нему там пускали со 2-го этажа в зал прилета. А дальше их разделяет, как вы знаете, простой эскалатор.
[Александр Плющев:]
― Вообще, символично. Обычно в случае чего «бомбят Воронеж», а вы вот, значит, в него не полетели.
[Дмитрий Быков:]
― Ну да, я был бы довольно значительной бомбой, но, слава богу, я туда не попал. Понимаете, есть, собственно, две новости. Одна, конечно, ужасная. То, что Алексей задержан, это свидетельство того, что власти выбирают всегда самый примитивный, самый худший и в каком-то смысле самоубийственный вариант. Это, конечно, выстрел себе в ногу. Но хорошая новость заключается в том, что общее настроение — это отношение гадливости, брезгливости и к этой политике, и к этому карнавалу со встречей там несчастной, ни в чем не повинной Ольги Бузовой, которую в результате тоже развернули в «Шереметьево». Всё это в целом производит впечатление плохого цирка. И цирк совершенно позорный. И как-то, понимаете, если раньше у меня было ощущение, что нам долго еще жить в этом абсурде, сейчас ощущение, что всё шатается просто как зуб старческий, простите.
[Александр Плющев:]
― А у вас не возникло ощущения, что это как раз была такая очень четко спланированная операция, такая, как говорят, разыгранная как по нотам, нет?
[Дмитрий Быков:]
― Нет, ну если она и была четко спланирована, то она спланирована, конечно, предельно идиотским образом. Понимаете ли, потому что, в конце концов, люди, которые были в этом самолете, люди, которые встречали этот самолет, люди, которых на холоде продержали два часа, потому что не пускали без билетов — ну это всё тоже ведь, понимаете, уже далеко не лояльный, далеко не провластный электорат. Со своим электоратом, каким угодно, нельзя так обходиться. Но насколько просто, насколько элегантно было бы вот сделать вид, что ничего не происходит. Спокойно приехал, спокойно встретили. Не обратили внимания. Действительно, да кому он нужен? Но для того, чтобы так поступить, нужно чувствовать хотя бы минимальную уверенность. А они так страшно его боятся. Если они так страшно боятся человека, у которого ничего нет и за которым ничего нет, представляете, как они боятся друг друга.
[Алексей Соломин:]
― Дмитрий Львович, а когда вы узнали о том, что Навальный объявил о возвращению в Россию, вот ваше первое такое впечатление каким было?
[Дмитрий Быков:]
― Радость, радость. Я вам скажу почему. Потому что когда долгое время ничего не происходит, событие — оно вызывает восторг. Происходит встряска. Знаете, даже приговоренные ждут так называемую перемены участи. Человек, который долго сидит, признается в ужасных преступлениях, чтобы хоть как-то переменить участь. Вот здесь, когда в стране долгое время ну ничего не происходит ничего, каждый день новости все из серии как у Бродского «Последние Запрещенья». Еще чего-то нельзя, еще что-то ужесточено, еще какие-то совершенно абсурдные объявлены процессы вроде геноцида во время Второй мировой. И тут вдруг Навальный принимает решение. Он создал в стране повестку. Ведь власть должна эту повестку создавать. А она генерирует только повестки в суд и в военкомат. Но ведь это неправильно, понимаете. Вот он создал событие, о нем стали говорить. Воздуху заметно прибавилось.
[Александр Плющев:]
― А как, по-вашему, будут развиваться события в ближайшие время? Ну я имею в виду там, я не знаю, ужесточение репрессий, или там Навального выпустят, но будут прессовать. Ну короче, любой ваш прогноз.
[Дмитрий Быков:]
― Естественно, что они его будут прессовать. Но, в принципе, понимаете, а кой черт репрессии? Вот это же мне нравится… Они — что они могут сделать: убить, да, посадить, да. Но ведь это может сделать любой гопник. Натравить каких-нибудь очередных гопников, которые, кстати, храбрятся только под государственной защитой, каких-нибудь военных преступников натравить. Да ради бога! Но они могут сделать не больше, чем любой подонок в подворотне. А вот предложить что-нибудь интересное они не могут. Мы в этом убедились. Ждем, ждем интересного — нету. Поэтому, конечно, лучи поддержки Леше.
[Алексей Соломин:]
― Дмитрий Львович, а нет ли ощущения, что общественный статус Юлии Навальной сейчас будет в чем-то похожим на статус вот жен политических лидеров белорусских…
[Александр Плющев:]
― Ну, Светланы Тихановской, прямо скажем, чё.
[Дмитрий Быков:]
― Ну, конечно. Это просто означает, что очень резко ускорится процесс. Понимаете, ведь вот в России действует один принцип, который почему-то всё время забывают. Когда начинают давить родственников — даже врага, даже врага народа, — это не вызывает в народе поддержки, наоборот. Все-таки моральные скрепы в этом смысле сильны. Декабристы были хороши или плохи, но подвиг их жен обелил их навеки, сделал их святыми. И теперь уже все попытки в фильме «Союз спасения» не могут скомпрометировать декабристское движение, потому что есть фильм «Звезда пленительного счастья», потому что есть подвиг жен. Нельзя давить жен и детей. Ну, это такая вещь, которая не прощается в России. Поэтому Юле, конечно, сил. И перспективы у нее самые серьезные.
[Алексей Соломин:]
― Я чуть уточню свой вопрос. Дело в том, что жены белорусских лидеров, они сами ведь стали суть политическими лидерами…
[Дмитрий Быков:]
― Конечно.
[Алексей Соломин:]
― …в отсутствие своих мужей. А у Юлии Навальной такая же судьба?
[Дмитрий Быков:]
― Понимаете, я бы уточнил. Они стали не политическими лидерами, они стали лидерами моральными, а это очень важно. К тому же у Юлии Навальной все решительно есть для того, чтобы в функции лидера общественного мнения выступить. Она не политический лидер. Она именно лидер, говорящий: «Ну, ребята, ну что ж вы делаете?» Она своей судьбой задает самый страшный вопрос. И в этом смысле, конечно, это всё очень характерно, очень наглядно. Главный плюс в русской истории — ее наглядность. Моральный ее авторитет после этого колоссально возрастет. Ведь, понимаете, сейчас в России политики нет, и судьба России будет решаться не на политическом поле, а на поле моральном.
[Александр Плющев:]
― Угу. Наверное последний вопрос к вам. Сегодня я разговаривал с Христо Грозевым. Он в ближайшие пару дней обещает новое расследование, связанное с перемещением эфэсбэшников. И он сказал, что это будет бомба, поскольку речь идет уже о покушении на не политического деятеля. Ну, у политика профессиональный риск, а вот у неполитического деятеля это как бы ну сложно себе представить… чтобы вот покушаться на неполитического деятеля. Допускаете, что это можете быть вы?
[Дмитрий Быков:]
― Вы знаете, так хорошо я о себе не думаю, хотя спасибо Христо Грозеву и спасибо вам за этот вопрос. Давайте подумаем о другом: на наших глазах происходит покушение на жизнь 140 миллионов: у них отнимают смысл жизнь, будущее. Что на этом фоне одна частная жизнь? На фоне страны, которую погружают в гротеск и позор. Давайте что-нибудь уже сделаем.
[Александр Плющев:]
― Понятно.
[Дмитрий Быков:]
― Спасибо вам огромное.
[Александр Плющев:]
― Спасибо вам. Спасибо, Дмитрий Львович. Счастливо.
― Дмитрий Быков, писатель у нас по телефону на связи. Дмитрий, добрый вечер!
[Алексей Соломин:]
― Добрый вечер!
[Дмитрий Быков:]
― Добрый вечер, дорогие друзья!
[Александр Плющев:]
― Вы сегодня во «Внуково» ездили, да, встречали?
[Дмитрий Быков:]
― Ну да, мне пришлось для этой цели приобрести воронежский билет и по нему там пускали со 2-го этажа в зал прилета. А дальше их разделяет, как вы знаете, простой эскалатор.
[Александр Плющев:]
― Вообще, символично. Обычно в случае чего «бомбят Воронеж», а вы вот, значит, в него не полетели.
[Дмитрий Быков:]
― Ну да, я был бы довольно значительной бомбой, но, слава богу, я туда не попал. Понимаете, есть, собственно, две новости. Одна, конечно, ужасная. То, что Алексей задержан, это свидетельство того, что власти выбирают всегда самый примитивный, самый худший и в каком-то смысле самоубийственный вариант. Это, конечно, выстрел себе в ногу. Но хорошая новость заключается в том, что общее настроение — это отношение гадливости, брезгливости и к этой политике, и к этому карнавалу со встречей там несчастной, ни в чем не повинной Ольги Бузовой, которую в результате тоже развернули в «Шереметьево». Всё это в целом производит впечатление плохого цирка. И цирк совершенно позорный. И как-то, понимаете, если раньше у меня было ощущение, что нам долго еще жить в этом абсурде, сейчас ощущение, что всё шатается просто как зуб старческий, простите.
[Александр Плющев:]
― А у вас не возникло ощущения, что это как раз была такая очень четко спланированная операция, такая, как говорят, разыгранная как по нотам, нет?
[Дмитрий Быков:]
― Нет, ну если она и была четко спланирована, то она спланирована, конечно, предельно идиотским образом. Понимаете ли, потому что, в конце концов, люди, которые были в этом самолете, люди, которые встречали этот самолет, люди, которых на холоде продержали два часа, потому что не пускали без билетов — ну это всё тоже ведь, понимаете, уже далеко не лояльный, далеко не провластный электорат. Со своим электоратом, каким угодно, нельзя так обходиться. Но насколько просто, насколько элегантно было бы вот сделать вид, что ничего не происходит. Спокойно приехал, спокойно встретили. Не обратили внимания. Действительно, да кому он нужен? Но для того, чтобы так поступить, нужно чувствовать хотя бы минимальную уверенность. А они так страшно его боятся. Если они так страшно боятся человека, у которого ничего нет и за которым ничего нет, представляете, как они боятся друг друга.
[Алексей Соломин:]
― Дмитрий Львович, а когда вы узнали о том, что Навальный объявил о возвращению в Россию, вот ваше первое такое впечатление каким было?
[Дмитрий Быков:]
― Радость, радость. Я вам скажу почему. Потому что когда долгое время ничего не происходит, событие — оно вызывает восторг. Происходит встряска. Знаете, даже приговоренные ждут так называемую перемены участи. Человек, который долго сидит, признается в ужасных преступлениях, чтобы хоть как-то переменить участь. Вот здесь, когда в стране долгое время ну ничего не происходит ничего, каждый день новости все из серии как у Бродского «Последние Запрещенья». Еще чего-то нельзя, еще что-то ужесточено, еще какие-то совершенно абсурдные объявлены процессы вроде геноцида во время Второй мировой. И тут вдруг Навальный принимает решение. Он создал в стране повестку. Ведь власть должна эту повестку создавать. А она генерирует только повестки в суд и в военкомат. Но ведь это неправильно, понимаете. Вот он создал событие, о нем стали говорить. Воздуху заметно прибавилось.
[Александр Плющев:]
― А как, по-вашему, будут развиваться события в ближайшие время? Ну я имею в виду там, я не знаю, ужесточение репрессий, или там Навального выпустят, но будут прессовать. Ну короче, любой ваш прогноз.
[Дмитрий Быков:]
― Естественно, что они его будут прессовать. Но, в принципе, понимаете, а кой черт репрессии? Вот это же мне нравится… Они — что они могут сделать: убить, да, посадить, да. Но ведь это может сделать любой гопник. Натравить каких-нибудь очередных гопников, которые, кстати, храбрятся только под государственной защитой, каких-нибудь военных преступников натравить. Да ради бога! Но они могут сделать не больше, чем любой подонок в подворотне. А вот предложить что-нибудь интересное они не могут. Мы в этом убедились. Ждем, ждем интересного — нету. Поэтому, конечно, лучи поддержки Леше.
[Алексей Соломин:]
― Дмитрий Львович, а нет ли ощущения, что общественный статус Юлии Навальной сейчас будет в чем-то похожим на статус вот жен политических лидеров белорусских…
[Александр Плющев:]
― Ну, Светланы Тихановской, прямо скажем, чё.
[Дмитрий Быков:]
― Ну, конечно. Это просто означает, что очень резко ускорится процесс. Понимаете, ведь вот в России действует один принцип, который почему-то всё время забывают. Когда начинают давить родственников — даже врага, даже врага народа, — это не вызывает в народе поддержки, наоборот. Все-таки моральные скрепы в этом смысле сильны. Декабристы были хороши или плохи, но подвиг их жен обелил их навеки, сделал их святыми. И теперь уже все попытки в фильме «Союз спасения» не могут скомпрометировать декабристское движение, потому что есть фильм «Звезда пленительного счастья», потому что есть подвиг жен. Нельзя давить жен и детей. Ну, это такая вещь, которая не прощается в России. Поэтому Юле, конечно, сил. И перспективы у нее самые серьезные.
[Алексей Соломин:]
― Я чуть уточню свой вопрос. Дело в том, что жены белорусских лидеров, они сами ведь стали суть политическими лидерами…
[Дмитрий Быков:]
― Конечно.
[Алексей Соломин:]
― …в отсутствие своих мужей. А у Юлии Навальной такая же судьба?
[Дмитрий Быков:]
― Понимаете, я бы уточнил. Они стали не политическими лидерами, они стали лидерами моральными, а это очень важно. К тому же у Юлии Навальной все решительно есть для того, чтобы в функции лидера общественного мнения выступить. Она не политический лидер. Она именно лидер, говорящий: «Ну, ребята, ну что ж вы делаете?» Она своей судьбой задает самый страшный вопрос. И в этом смысле, конечно, это всё очень характерно, очень наглядно. Главный плюс в русской истории — ее наглядность. Моральный ее авторитет после этого колоссально возрастет. Ведь, понимаете, сейчас в России политики нет, и судьба России будет решаться не на политическом поле, а на поле моральном.
[Александр Плющев:]
― Угу. Наверное последний вопрос к вам. Сегодня я разговаривал с Христо Грозевым. Он в ближайшие пару дней обещает новое расследование, связанное с перемещением эфэсбэшников. И он сказал, что это будет бомба, поскольку речь идет уже о покушении на не политического деятеля. Ну, у политика профессиональный риск, а вот у неполитического деятеля это как бы ну сложно себе представить… чтобы вот покушаться на неполитического деятеля. Допускаете, что это можете быть вы?
[Дмитрий Быков:]
― Вы знаете, так хорошо я о себе не думаю, хотя спасибо Христо Грозеву и спасибо вам за этот вопрос. Давайте подумаем о другом: на наших глазах происходит покушение на жизнь 140 миллионов: у них отнимают смысл жизнь, будущее. Что на этом фоне одна частная жизнь? На фоне страны, которую погружают в гротеск и позор. Давайте что-нибудь уже сделаем.
[Александр Плющев:]
― Понятно.
[Дмитрий Быков:]
― Спасибо вам огромное.
[Александр Плющев:]
― Спасибо вам. Спасибо, Дмитрий Львович. Счастливо.
«Эхо Москвы» («Twitter. @EchoMskRu», 17.01.2021):
Дмитрий Быков в эфире «Эха» о задержании Навального @navalny:
«То, что Алексей Навальный задержан — свидетельство того, что власти выбирают самый примитивный, самый худший и самоубийственный вариант. Это, конечно, выстрел себе в ногу»
«Эхо Москвы» («Twitter. @EchoMskRu», 17.01.2021):
Дмитрий Быков в эфире «Эха»:
«Но хорошая новость в том, что общие настроения — это ощущение гадливости и брезгливости и к этой политике, и к этому карнавалу со встречей несчастной и ни в чем не повинной Ольги Бузовой. Все это производит впечатление плохого цирка».
«Эхо Москвы» («Twitter. @EchoMskRu», 17.01.2021):
Дмитрий Быков в эфире «Эха» о событиях вокруг возвращения и задержания Навального:
«Если раньше у меня было ощущение, что нам еще долго жить в этом абсурде, то сейчас ощущение, что всё шатается, как старческий зуб».
«Эхо Москвы» («Twitter. @EchoMskRu», 17.01.2021):
Дмитрий Быков в эфире «Эха»:
«Люди, которые были в самолете, встречали этот самолет, люди, которых на холоде продержали без билетов — это уже далеко не лояльный, не провластный электорат. Со своим электоратом нельзя так обходиться».
«Эхо Москвы» («Twitter. @EchoMskRu», 17.01.2021):
Дмитрий Быков в эфире «Эха»:
«Насколько просто и элегантно было бы сделать вид, что ничего не происходит. Спокойно бы Навальный приехал, спокойно бы его встретили, и никто бы не обратил внимание — действительно, да кому он нужен?»
«Эхо Москвы» («Twitter. @EchoMskRu», 17.01.2021):
Дмитрий Быков в эфире «Эха»:
«Но для того чтобы так поступить, надо чувствовать минимальную уверенность. А они так страшно его боятся. Если они так страшно боятся человека, у которого ничего нет и за которым ничего нет, представляете, как они боятся друг друга?»
Дмитрий Быков в эфире «Эха» о задержании Навального @navalny:
«То, что Алексей Навальный задержан — свидетельство того, что власти выбирают самый примитивный, самый худший и самоубийственный вариант. Это, конечно, выстрел себе в ногу»
«Эхо Москвы» («Twitter. @EchoMskRu», 17.01.2021):
Дмитрий Быков в эфире «Эха»:
«Но хорошая новость в том, что общие настроения — это ощущение гадливости и брезгливости и к этой политике, и к этому карнавалу со встречей несчастной и ни в чем не повинной Ольги Бузовой. Все это производит впечатление плохого цирка».
«Эхо Москвы» («Twitter. @EchoMskRu», 17.01.2021):
Дмитрий Быков в эфире «Эха» о событиях вокруг возвращения и задержания Навального:
«Если раньше у меня было ощущение, что нам еще долго жить в этом абсурде, то сейчас ощущение, что всё шатается, как старческий зуб».
«Эхо Москвы» («Twitter. @EchoMskRu», 17.01.2021):
Дмитрий Быков в эфире «Эха»:
«Люди, которые были в самолете, встречали этот самолет, люди, которых на холоде продержали без билетов — это уже далеко не лояльный, не провластный электорат. Со своим электоратом нельзя так обходиться».
«Эхо Москвы» («Twitter. @EchoMskRu», 17.01.2021):
Дмитрий Быков в эфире «Эха»:
«Насколько просто и элегантно было бы сделать вид, что ничего не происходит. Спокойно бы Навальный приехал, спокойно бы его встретили, и никто бы не обратил внимание — действительно, да кому он нужен?»
«Эхо Москвы» («Twitter. @EchoMskRu», 17.01.2021):
Дмитрий Быков в эфире «Эха»:
«Но для того чтобы так поступить, надо чувствовать минимальную уверенность. А они так страшно его боятся. Если они так страшно боятся человека, у которого ничего нет и за которым ничего нет, представляете, как они боятся друг друга?»