Алексей Сашин — о лаборатории «Ленфильм-дебют»
От идеи до питчинга: как работает лаборатория «Ленфильм-дебют» и почему это шанс для молодых режиссёров.
На недавнем фестивале актуального кино «Маяк» третье место заняла участница лаборатории «Ленфильм-дебюта» Нина Волова с фильмом «Фейерверки днём». Вы много взаимодействуете с молодыми режиссёрами — встречаете их на фестивалях, питчингах, в образовательных программах. Что стало ключевым мотивом для запуска лаборатории?
Молодые режиссёры и сценаристы, конечно, страшно сомневаются в себе, но при этом отчаянно хотят, чтобы их заметили. Да, они уже в профессии, короткометражки написаны и сняты, но их почти никто не видел. Молодые режиссёры хотят работать, но… Никто из продюсеров не хочет, с риском для бюджета, возиться с начинающими. Вопрос — как же молодым киношникам проникнуть в индустрию? Как доказать, что с ними можно иметь дело? Где та дверь, войдя в которую обретаешь имя? Один из наиболее коротких путей к первому полнометражному проекту — участие в лаборатории «Ленфильм-дебют». По сути, это полноценная программа развития талантов, в которую отбирают наиболее перспективных режиссёров и авторов, обучают полгода, после чего лучшим проектам даётся зелёный свет. Программа строится на стыке творчества и производства. Хотел бы я слушать такие лекции во ВГИКе в конце девяностых! Сколько времени было бы сэкономлено! Учитывая, что лекторы и кураторы — состоявшиеся мастера кино из самых разных киноцехов — оказались хороши и как педагоги.
Кто эти кураторы?
Каждый из десяти мэтров (Андрей Кравчук, Владимир Котт, Константин Лопушанский, Александр Касаткин, Нурбек Эген и др.) имеет дело с одним полнометражным проектом, который готовит команда, состоящая из сценариста с режиссёром. Подходы у кураторов разные: кто-то — строгий педагог, кто-то работает мягко и по-товарищески, кто-то — как Евгений Григорьев — настолько влюбляется в проект, что фактически становится его соавтором. Всех объединяет искреннее желание уберечь молодых коллег от ошибок. Кроме кураторов, молодым авторам помогают два мастера курса — Мария Дубова и я. Моя задача — напомнить начинающим режиссёрам о драматургии, о тех правилах, которые придумали ещё древние греки. Оказывается, если попробовать разложить свой современный сюжет в три древнегреческих акта, сразу становится видно, где всё логично и крепко, а где проседает. Чаще всего — герою просто не хватает настоящего, сильного желания за что-то биться насмерть. Но, согласитесь, если герою ничего всерьёз не надо, зачем зрителю-то за ним следить?
Расскажите, кто приходит к вам учиться?
Это очень разные люди — есть ребята из кино, есть из смежных сфер, скажем, писатели или журналисты. Наша задача — не навязывать им решения, а направлять, поддерживать, помогать раскрыть собственный голос.
Как вы сегодня определяете понятие дебютант? Это про отсутствие опыта в полном метре/сериалах или про способность предложить новый язык и взгляд?
Было бы здорово, конечно, поженить одно с другим, но что можно принципиально нового сказать сегодня? Более короткий монтаж — всё, что сегодня мы можем предложить миру. То есть новый язык — всё тот же, но ритмичней, короче, быстрее. Зритель к этому готов. Более того — он этого ждёт. Это его язык. А кино, прежде всего, направлено к зрителю и обязано быть современным. Конечно, не все ребята это учитывают, но мы стараемся каждый раз напоминать о зрителе как об адресате их творчества. Тем более что многие студенты очень хорошо пишут. Например, Галя Сахаревич — более журналистских журналистов я не встречал. Неспокойная, амбициозная, умная. Она уже сегодня — автор, которого не нужно ничему учить, её нужно только направлять, напоминая о рамках, в которые бессмысленно бить головой.
Да и вообще — никого переучить нельзя. Но выбрать тех, кто более-менее адекватен — можно. Мой институтский мастер Наталья Рязанцева когда-то говорила: «Главное — не пропустить сумасшедших». Если серьёзно, то уже на собеседованиях видно: говорим мы на одном языке или нет. На «Ленфильм-дебют» были выбраны те, в которых чувствовалась отечественная культурная традиция. Это особенно важно, учитывая, как много дали нашему кино фильмы, снятые в Ленинграде 1970–1980-х гг. Фильмы Алексея Германа-старшего — «Двадцать дней без войны», «Проверка на дорогах», «Мой друг Иван Лапшин» — абсолютно не устарели. Ни по сюжетам, ни по юмору, ни по монтажу, ни по глубине. Или картины Ильи Авербаха — «Объяснение в любви», «Чужие письма». Последний, при всей артхаусности, вошёл в десятку самых кассовых фильмов 1974 года. Тогда позволяли себе темы и сцены, которые даже сегодня кажутся смелыми. Молодые режиссёры часто просто не знакомы с ними. А стоило бы — такие работы уточняют вкус, понимание драматургии и режиссуры.
Как устроен рабочий процесс внутри лаборатории: что происходит с проектом участника с момента отбора и до итогового питчинга?
Мы отобрали десять проектов. Это чуть меньше двадцати человек, разброс по возрасту — 22–40 лет. Кто-то женился, развёлся, у кого-то есть дети. Сценарии к началу обучения были неидеальные, но кто-то нас цеплял концепцией, режиссёрской экспликацией и раньше снятыми короткометражками. Дальше было три сессии.
На первой мы друг к другу притирались. И здесь нам важно было объяснить ребятам, что переписать сценарий всё равно придётся. Может, даже и 95 % сцен перелопатить. И кто-то медленно, кто-то быстро с этой мыслью свыкся. На второй сессии ребята дорабатывали материал, а мастера индустрии (именно мастера, я не шучу!) проводили мастер-классы с упором на ремесло. Речь не о высказывании, а именно о ежедневной работе, без которой невозможно стать профессионалом. Если ты режиссёр — нужно снимать, если сценарист — писать каждый день. Только тогда мозг автоматически начинает выдавать варианты решений, структуры, какие-то ходы. Даже если тебе вдруг предложат экранизировать Гоголя — о чём ты, может быть, никогда не думал, — профессиональная привычка сразу подскажет: кого сделать главным героем, за что он будет биться и почему зрителю будет интересно смотреть эту историю.
Сейчас наши студенты в лёгкой панике, как и положено студентам перед финалом. На последней сессии будет питчинг перед индустрией, и это реальный шанс показать себя. В прошлых потоках запускался один или два проекта из десяти, сейчас перспективы ещё выше — по текущему уровню группы, я полагаю, шансы получить производство есть у двух-трёх проектов.
Мы стараемся направлять студентов к более жанровому мышлению. Жанр даёт структуру, дисциплину, ремесло. Он учит автора задавать себе правильные вопросы. Например, есть ли у сцены конфликт, и вообще — нужна ли сцена, если в ней конфликта нет? Поэтому жанровые проекты (комедии, мелодрамы, сказки, детективы) рассчитаны на зрительский интерес. Артхаус — здорово, но зрители его не смотрят. Однако, если в проекте будут сочетаться жанр и авторское высказывание, мы поддержим его в первую очередь. Но такие случаи — редчайшие исключения.
Что ещё? Я постоянно повторяю студентам: не бойтесь звать известных актёров, даже на тизеры. Максимум, что может случиться — они откажут, но хотя бы узнают о проекте. А если согласятся, то в проекте появится звезда. Представьте, какой эффект производит тизер, где в главной роли, например, Тимофей Трибунцев?
Меняется ли проект от погружения в коллективную среду, и где гарантия, что дебютант не потеряет собственный голос?
Мне кажется, потерять собственный голос невозможно. Вот какой есть человек — умный или глупый, талантливый или не очень — так он свою историю и расскажет. Мы разные. У каждого — свои отношения с родителями, своя первая любовь. И значит — каждый уникален. Собственный взгляд, интонация — это то, что невозможно заменить или «сбить». Чужим голосом не запоёшь. В этом смысле «Ленфильм-дебют» работает как школа культуры, профессиональная среда, где студент расширяет кругозор, но своё «я» только укрепляет.
Считается, что дебютанты плохо понимают реальный производственный процесс. А не является ли это следствием того, что сама индустрия довольно закрыта?
Закрыта для чужих. Перед теми же, кому на самом деле надо, двери индустрии открываются. Да и какое-то понимание производства у наших молодых есть. Одно из условий участия в лаборатории «Ленфильм-дебют» — короткометражный опыт.
Какой главный барьер мешает молодым авторам входить в индустрию, и что из этого может устранить ваш формат?
Главный барьер — в голове. Страх подойти, показать работу, задать вопрос. Тот же комплекс, что и при попытке познакомиться с девушкой, которая нравится: кажется, что нужно сказать нечто особенное, произвести какое-то впечатление. Но на самом деле — нет. Нужно просто быть собой.
Формат лаборатории «Ленфильм-дебют» как раз снимает этот барьер. После каждой лекции — живое общение. Мастера делятся опытом, отвечают на вопросы, иногда даже детально разбирают проекты участников (хотя этого от них никто не требует). У молодых режиссёров есть шанс поработать со звёздными актёрами — Виталий Коваленко и Светлана Смирнова-Марцинкевич, например, приходили и читали сценарии студентов в разных жанрах. Мы даём молодым авторам возможность дебютировать, пробовать, ошибаться и учиться.
Что сегодня сложнее для молодого автора — придумать историю или объяснить индустрии, почему именно эта история важна? Мне лично кажется, что второе.
Я могу сказать, что первое: когда работаешь над фильмом или сериалом, важно понимать, что ты вообще хочешь своей работой донести. Серьёзно — это не каждый может. Кто-то понимает тему своего фильма лишь после того, как готов сценарий.
С лабораторией сотрудничают замечательные коучи Олег Богатов и Иван Кудрявцев, которые видят насквозь сюжеты наших студентов и помогают выстроить питч вокруг сильных сторон проекта, а слабые стороны — подать как интересные особенности.
Говорят, что у авторов из регионов неравные стартовые условия. А есть ли у них какие-то преимущества?
Их преимущество в том, что им легче оставаться верными своей авторской позиции, они могут экспериментировать и развивать уникальный стиль. Есть регионы (например, Якутия), где создают кино про себя, для себя: аудитория воспринимает это как родное, и такие проекты успешно живут на местном уровне. Но там производство сталкивается с ограничениями — иногда специалистов нужных нет или техники, и приходится всё это везти из других городов.
Как вы отличаете производственно зрелый проект от эмоционально зрелого? И какой из них важнее для дебюта?
Для «Ленфильм-дебют» важнее, конечно, чтобы проект был производственно зрелым. Уже на старте мы старались отбирать эмоциональные истории, которые не слишком сложно снять. И все они ближе к артхаусу, как уже говорил. Но человеческие истории про выбор — быть мерзавцем или нет, сказать правду или нет — никто никогда не отменял. Наших ребят волнуют такие темы, это их истории. А мы помогаем им всё это правильно подать. Если нужно — что-то уточнить, сместить акценты.
Где проходит граница профессионального роста — в момент питчинга или в момент провала?
Отвечу максимально хитро: у каждого свой путь. Ну правда — кому-то нужен провал, чтобы разозлиться и всё всем доказать. Другому, наоборот, нужно, чтобы сказали «ты молодец» — и у него вырастают крылья.
Да, питчинг — это важно, но, с другой стороны, это всего лишь питчинг. Похвалят тебя, может, и проект даже запустят. Но ты попробуй его ещё сними! Шансов обделаться больше, чем шансов победить. Всё время нужно быть в тонусе и думать про свой проект. А тем временем кругом жизнь: жёны, дети, работа… А проект — это тоже детище (на время съёмок — самое главное).
Сейчас участники лаборатории вовсю снимают тизеры для питчинга. Есть уже какие-то результаты?
Уже сняли — это либо мини-сцена, либо полноценный эпизод. И чего бы мы им ни говорили, но Шпаликовы сняли «шпаликовщину». Но очень красиво. Парень из рекламы, например, делает историю про настольный теннис, и он хотел, чтобы всё выглядело красиво. Красиво стоит дорого, поэтому он запустил краудфандинг и собрал деньги на тизер — хотя базово «Ленфильм-дебют» всем помогает с финансированием.
Какую поддержку дебютантам нужно давать после питчинга, чтобы проекты не «умирали» на этапе подготовки?
Проекты точно не умрут — в «Ленфильм-дебюте» и в головном «Ленфильме» очень заинтересованы в том, чтобы студенты лаборатории «выстрелили». Те, кто получит поддержку, это прочувствуют.
Беседовал Александр Юдин