Зачем хранить старые вещи?
Вечер пятницы мы посвятили уборке подвала. Предыдущим хозяином квартиры был ученик моей бабушки — полвека назад она была завучем школы номер шестьдесят четыре, учила нерадивого Юрку математике. Юрка сейчас чуть старше моих родителей. Он жил в этой квартире много лет со своими мамой и папой. Потом продал ее нам — мы влюбились в куст жасмина под окнами, в тишину во дворе, а потом узнали, что Юрка еще и учился у моей бабушки.
Подвал при небольшом доме — штука ценная. В нем можно хранить велосипеды и зимнюю резину. Сразу после того, как удастся освободить помещение, от пола до потолка плотно заваленное барахлом.
Коньки шестидесятых годов. Кожаные ботинки сгнили, металл лезвий съела ржавчина. Рыболовная сеть. Тысяча баночек, пятьсот скляночек, как в ведьмином подземелье. Картонки. Деревяшки. Арматура. Разномастная керамическая плитка. Несколько кирпичей (на этом этапе сложно удержаться от замечания, что их явно отложил рачительный хозяин, пытаясь навести порядок в этой пещере горного короля). Сиденье от унитаза. Щит от газовой колонки — дизайн 50-х годов. Кастрюля с окаменевшей свеклой. Серп и молот. Мотыга. Неопознаваемые детали, явно стащенные с родной работы — местного оборонного предприятия. Пакетики с бутылками. Бутылки с пакетиками. И все это поросло полувековой паутиной, и никогда и никто, видно, не обращался к этим вещам, зато регулярно пополнял содержимое подвала, создавая один исторический слой за другим.
В пятый раз совершая марш-бросок на помойку, пытаясь хоть как-то облегчить мужу бесконечное ношение мешков с мусором, я всерьез задумалась: эти забитые до потолка подвалы, которые из функционального места хранения крупных вещей вроде новогодних игрушек с елкой или велосипеда, превращены были в алтарь богу бессмысленного собирательства всего подряд — отчего?
Оттого, что старшее поколение страдало не только от дефицита вещей, когда всякая деревяшка, пластиковый лоток или вот даже лезвия от коньков могли пригодиться для самой неожиданной цели, но и от дефицита услуг — нельзя было вызвать умницу-сантехника с «юду», приходилось сочинять способ починить смеситель подручными материалами.
А самое главное — видится мне в этом забитом доверху подвале попытка сохранить драгоценные впечатления, которых не было в избытке. Наверное, если оставить детские коньки где-то тут, на полке, то с ними останется и то бесценное ощущение, когда делаешь первые шаги по Зареченскому катку, щеки щиплет мороз, в груди сладко замирает от предвкушения: два толчка ногой — и ты летишь по льду, а Танька из параллельного класса смотрит искоса — восхищается твоей ловкостью! И кажется, будто это ощущение тоже можно взять с полки в подвале, пахнущем плесенью, и снова хоть на секундочку оказаться в нем. Или телефонная книга. Страницы пожелтели, перьевой ручкой выведено почерком подростка: Илья Савинов, и номер телефона. И кажется, будто в любую секунду можно набрать эти шесть цифр и услышать Илюху из седьмого «б»: «Ну что, Юрка, после контрольной по математике айда на рыбалку?»
Для нас это просто куча хлама из прошлого века. Бесконечный мусор людей, которые ничего не выкидывали, а только собирали. Для Юрки и его родителей в этом подвале раскидана по полкам в беспорядке целая жизнь. Морозный день на катке, улыбка Таньки, десяток карасей с чуть перламутровыми боками, новогодняя открытка от дальних родственников, что пришла уже в марте, мамины маринованные помидоры — она закатывала немного, всегда использовала вот эти банки...
Теперь в подвале будут стоять наши велосипеды. На место старым юркиным конькам придут две пары новых — наши запасные коньки для городских катков. Мы не будем собирать никакого барахла. У нас много впечатлений, им место в памяти, а не на полках в подвале. Вещей сейчас столько, что полвека спустя у новых владельцев подвала другая проблема — как экологично избавиться от ненужного да случайно не купить лишнего.
Подвал пуст. Жизнь продолжается.
И все-таки — вот эта балерина, что украшала быт предыдущих хозяев, снова на стене дома, ставшего нашим, среди современных фотографий с выставки Саши Гусова. И кажется, будто ей хорошо в новой компании.
Подвал при небольшом доме — штука ценная. В нем можно хранить велосипеды и зимнюю резину. Сразу после того, как удастся освободить помещение, от пола до потолка плотно заваленное барахлом.
Коньки шестидесятых годов. Кожаные ботинки сгнили, металл лезвий съела ржавчина. Рыболовная сеть. Тысяча баночек, пятьсот скляночек, как в ведьмином подземелье. Картонки. Деревяшки. Арматура. Разномастная керамическая плитка. Несколько кирпичей (на этом этапе сложно удержаться от замечания, что их явно отложил рачительный хозяин, пытаясь навести порядок в этой пещере горного короля). Сиденье от унитаза. Щит от газовой колонки — дизайн 50-х годов. Кастрюля с окаменевшей свеклой. Серп и молот. Мотыга. Неопознаваемые детали, явно стащенные с родной работы — местного оборонного предприятия. Пакетики с бутылками. Бутылки с пакетиками. И все это поросло полувековой паутиной, и никогда и никто, видно, не обращался к этим вещам, зато регулярно пополнял содержимое подвала, создавая один исторический слой за другим.
В пятый раз совершая марш-бросок на помойку, пытаясь хоть как-то облегчить мужу бесконечное ношение мешков с мусором, я всерьез задумалась: эти забитые до потолка подвалы, которые из функционального места хранения крупных вещей вроде новогодних игрушек с елкой или велосипеда, превращены были в алтарь богу бессмысленного собирательства всего подряд — отчего?
Оттого, что старшее поколение страдало не только от дефицита вещей, когда всякая деревяшка, пластиковый лоток или вот даже лезвия от коньков могли пригодиться для самой неожиданной цели, но и от дефицита услуг — нельзя было вызвать умницу-сантехника с «юду», приходилось сочинять способ починить смеситель подручными материалами.
А самое главное — видится мне в этом забитом доверху подвале попытка сохранить драгоценные впечатления, которых не было в избытке. Наверное, если оставить детские коньки где-то тут, на полке, то с ними останется и то бесценное ощущение, когда делаешь первые шаги по Зареченскому катку, щеки щиплет мороз, в груди сладко замирает от предвкушения: два толчка ногой — и ты летишь по льду, а Танька из параллельного класса смотрит искоса — восхищается твоей ловкостью! И кажется, будто это ощущение тоже можно взять с полки в подвале, пахнущем плесенью, и снова хоть на секундочку оказаться в нем. Или телефонная книга. Страницы пожелтели, перьевой ручкой выведено почерком подростка: Илья Савинов, и номер телефона. И кажется, будто в любую секунду можно набрать эти шесть цифр и услышать Илюху из седьмого «б»: «Ну что, Юрка, после контрольной по математике айда на рыбалку?»
Для нас это просто куча хлама из прошлого века. Бесконечный мусор людей, которые ничего не выкидывали, а только собирали. Для Юрки и его родителей в этом подвале раскидана по полкам в беспорядке целая жизнь. Морозный день на катке, улыбка Таньки, десяток карасей с чуть перламутровыми боками, новогодняя открытка от дальних родственников, что пришла уже в марте, мамины маринованные помидоры — она закатывала немного, всегда использовала вот эти банки...
Теперь в подвале будут стоять наши велосипеды. На место старым юркиным конькам придут две пары новых — наши запасные коньки для городских катков. Мы не будем собирать никакого барахла. У нас много впечатлений, им место в памяти, а не на полках в подвале. Вещей сейчас столько, что полвека спустя у новых владельцев подвала другая проблема — как экологично избавиться от ненужного да случайно не купить лишнего.
Подвал пуст. Жизнь продолжается.
И все-таки — вот эта балерина, что украшала быт предыдущих хозяев, снова на стене дома, ставшего нашим, среди современных фотографий с выставки Саши Гусова. И кажется, будто ей хорошо в новой компании.
