Другие дети: дислексия и дисграфия
«То есть вы хотите сказать, что все четыре года я требовала от ребенка невозможного?! Но ведь это так жестоко!» — подобные фразы, нередко сопровождаемые переживанием чувства вины, время от времени слышат в своем кабинете детские психологи и неврологи. А предшествует такой реакции вынесенный специалистом вердикт: «У вашего ребенка дислексия (дисграфия)». Родителей накрывает волна отчаяния: позади годы мучений, конфликтов из-за домашних заданий, ночных бдений за уроками вместе с ребенком, а сколько нелестных эпитетов в свой адрес слышит этот маленький ученик! Жалобы учителя, плохие отметки, отказ ходить в школу, нежелание делать домашние задания самостоятельно — от всего этого у родителей сдают нервы, и они решаются показать ребенка специалисту. Но вот диагноз известен. Что же дальше?
Ругать ЕГЭ и обвинять министерство образования в «дебилизации населения» стало уже, пожалуй, общим местом. Давайте попробуем разобраться, что же происходит с современной молодежью. Ну, хотя бы в плане знания русского языка.
Однако сделаем скидку на возраст, на «ворчание поколений»: старшие всегда считают, что с современной молодежью все плохо, а вот в их-то времена было все хорошо. Следует, наверное, вспомнить, что именно так говорили и про них люди, в годы их молодости бывшие уже пожилыми. Так ведется еще с Древней Греции. Итак, сбавим накал, учтем, что мы сами когда-то казались нашим родителям и дедам отнюдь не образцами для подражания, и двинемся дальше.
Объективно в современном молодежном языке происходят вещи совершенно непривычные. Работая с детьми и подростками вот уже двадцать лет, проверяя тетрадки, а последние годы и вступая с молодежью в переписку в соцсетях, автор может с уверенностью констатировать: изменения есть, и от них иногда волосы на голове шевелятся. И хочется все время спросить: чему вас в школе то учат? «Не какой» вместо «никакой», «не сколько» вместо «несколько», «не правельно» вместо «неправильно» и так далее, и тому подобное. Годы идут, ученики вырастают, но в их письмах мне ошибок меньше не становиться. Все так же приходится вздрагивать и креститься - а ведь уже и институт закончили, и специалистами стали, фирмы свои открыли. И ведь знаю же учителей их по литературе - вполне добросовестные люди, специалисты своего дела. Почему же такой ужас в сообщениях?
Ну, во-первых, есть два банальных объяснения: ленивые слишком и читают мало. Но их можно отнести к тому самому «ворчанию поколений».
В последние годы возобладала точка зрения, что во всем виноваты телевизор и интернет. Мол, слишком много информации вываливается на наших бедных чад, вот они и не могут справиться. Одна из моих знакомых учительниц с загадочным видом говорила: «У них информационные каналы забиты». Ну, или говорят еще: «Они теперь все поголовно визуалы» - то есть люди, воспринимающие информацию в виде образов. А буквами уже никак. Как мне кажется, такие объяснения поверхностны, не опираются на исследования или хотя бы широкую практику преподавания.
А исследования есть. Недавно в Сети появилась заметка Натальи Романовой, в которой обобщается ее опыт коррекции письма у тысяч детей (у нее своя оригинальная методика, но не об этом речь). По ее мнению, в корне скидывающейся трагичной ситуации с грамотностью - широкое распространение дислексии и дисграфии. Оба этих отклонениях в развитии, затрудняющие формирование навыков чтения и письма, связаны с незначительными изменениями в развитии головного мозга. Сразу оговорюсь: дисграфия и дислексия — не заболевания. Они неплохо изучены специалистами, а отклонения, их вызывающие, считаются не более чем вариантами развития, не переходящими границы нормы. Человек с дислексией и дисграфией может быть вполне успешным в других видах деятельности: творчестве, работе с механизмами, музыке. «Биологическая» версия - широкое распространение трудностей при овладении письмом и чтением в связи с широким же распространением незначительных отклонений в развитии головного мозга объясняет не все, но, действительно, многое.
Следующий вопрос - а насколько широко распространены подобные отклонения и чем они вызваны. Версий может быть множество - от изменения экологической обстановки до распространенного употребления родителями некачественного алкоголя. Тут необходимы масштабные исследования медиков, психологов, педагогов. Есть, однако, и позитивные моменты: дислексия и дисграфия - явления хорошо известные педагогам, психологам, квалифицированным педагогам. И есть масса методик, помогающих дислексику и дисграфику спокойно жить, справившись со своей особенностью, компенсировать проблемы в развитии. Можно не только выяснять причину - но и, скорректировав программы обучения, введя туда специальные занятия в помощь детям, страдающим дислексией, справиться с тем ужасом, который захлестнул сочинения и изложения.
И все же возьмусь утверждать: современные молодые люди уж точно не хуже тех, кто приходил в мой клуб двадцать лет назад. Они такие же добрые, яркие, творческие, свободные и неиспорченные. У них так же горят глаза и им так же интересно жить. Конечно, они меняются, и нам нужно задумываться о том, как помочь им, как сделать изменения позитивными. Паниковать не надо. Надо разбираться в возникающих проблемах.
Но ситуацию с русским языком надо менять, а то так и будем сидеть над уроками своих детей «с утками на пролет».
P.S. Автор учился в обычной советской школе, где учителя в начале 80-х и слыхом не слыхивали про такие явления, какдислексия и дисграфия. И только в годы обучения в аспирантуре на психолого-педагогическом факультете он понял, что в начальной школе он не был «лентяем, царапающим как курица лапой», чью тетрадь показывали всему классу, чтобы видели, «как не надо писать». У него просто была дисграфия. Кстати, в этом тексте автору пришлось исправить у себя 68 ошибок, характерных для дисграфии и дислексии.