Музыкант Глеб Ильюша: "Мы хотели эстетствовать и таранить"

Ровно двадцать лет назад четверо симпатичных молодых людей, высадились в Москве, чтобы своими гитарами и джинсами попробовать поднять новую волну хорошей музыки. В родном Калининграде они уже давно были группой номер один, так почему бы не замахнуться на столичную публику? В багаже была записанная кассета с блестящим альбомом, масса идей и способов их реализации. Глеб, Джон, Мамай и Сингл умели писать и исполнять хорошие песни, они послушали много отличных пластинок, посмотрели столько же фильмов и прочитали много правильных книг. Они были готовы ко всему: к изматывающей работе, отсутствию бытового комфорта, концертам на износ. Их полюбила модная клубная публика и искренне хвалили коллеги-музыканты, был записан первый альбом. Только те, от кого зависел их успех – программные директоры, продюсеры и менеджеры всех мастей – как водится, не обратили на них ни малейшего внимания. Одна из самых ярких и перспективных российских команд "ГитарыStereo" наткнулась на тотальное равнодушие шоу-бизнеса, логично не увидевшего в ней покорную серость, и попрощалась с ним, а также, увы, и со своей публикой. Впрочем, изредка группа делает исключения. Завтрашний концерт для "гитар" как раз такой компромисс. Спустя 20 лет их единственный альбом вышел на виниловой пластинке, и не появиться по этому поводу перед публикой было бы точно неправильно. Накануне концерта обозреватель m24.ru Алексей Певчев встретился с лидером группы "ГитарыStereo" Глебом Ильюшей. – Я знаю многих людей, которым до сих пор не хватает ваших песен. Честно говоря, после вашего ухода эта ниша до сих пор вакантна. Тем не менее, ты слышать не хочешь ни о каком возрождении группы, а нынешнее выступление всего лишь приурочено к выходу винила. Почему так? – Все очень просто. Я считаю, мы с группой сделали все, что нужно. Надо двигаться дальше, заниматься другими, более актуальными делами. Мне искренне непонятно и даже жаль те группы, с которыми мы работали в 1996-м. Они в тех же футболках играют те же песни. Пытаются сочинять новый материал, но это же чисто поколенческая музыка, как группа "Кино" или Sex Pistols. И мне непонятно, когда взрослые, дяди гордо заявляют, что они всю жизнь слушают команды, с помощью которых они пытались напрячь своих родителей и учителей. "ГитарыStereo" все сделали в свое время и, к счастью, не вошли в пантеон шоу-бизнеса. Это был очень правильный ход. Надеюсь, кто-то оценит. – То есть, ты считаешь, что вы, одна из самых недооцененных российских групп, сделали в конце 90-х абсолютно все, что хотели? – Я думаю, мы просто не стремились в тот вариант шоу-биза, над которым всячески издевались и который ненавидели. Потому что были в шоке от того, что в нем происходит. С одной стороны, нам этого хотелось, но с другой – стоять на сцене в обнимку с теми, кого считаешь уродами? Неужели не видно по глазам этих людей, как они относятся к слушающему их народу?

Мы играли музыку, которая была близкая по духу тому времени. Для 1996 года мы были передовыми, но это была музыка 90-х со своим звуком. Я терпеть не могу звук тех лет. Всех этих Garbage или Cranberries и не понимаю, как сейчас можно восхищаться ими. Ну а вспоминать себя в то время вообще занятие неблагодарное. – Если чуть-чуть отмотать пленку – откуда взялся необычный звук и стиль "ГитарStereo"? Синтез красивых людей, ярких образов, настоящего сценического панковского отрыва? – В большей степени мы ориентировались на группы The Clash, Madness, The Police. Панк в чистом виде не успели поиграть. В середине 90-х появились первые записи Oasis, ну и мы слушали группы "манчестерской волны" – Stone Roses, Happy Mondays, Black Grape и, в первую очередь, The Smiths. Они для нас были главными, потому что там было сочетание картинки, поэзии и музыки. Мы пытались соединить все в кучу – и получилось. Нашли свой грув, ни на кого не похожий в России в то время. Плюс этот задор, мы играли только в мажоре, в то время, когда все русские группы предпочитали минор. – Мне кажется, во многом звук определял и ваш родной город Кеннигсберг? – Мы все-таки калининградская группа. Калининград был очень специфический благодаря близости Польши. Многую музыку мы получали раньше Питера и Москвы. Какие-то группы, которые становились очень популярными в стране года через 2–3 от силы, мы получали "горячими". Сидели на "Польской волне", которая пошла в начале 80-х, когда там победило движение "Солидарность". Некоторые я слушаю до сих пор, потому что там реально все круто сделано. При этом у Калининграда, нет никаких музыкальный корней. Первая группа, которая там появилась с авторским материалом, была моя "003" в 1983 году. Потом я ушел в армию, и появилась группа "Комитет охраны тепла". В Москве были "Воскресенье", "Машина времени", в Питере – "Аквариум" и "Зоопарк".

Видео: youtube/пользователь: turinzero – Отчасти поэтому вы перебрались в Москву? Наверное, все произошло не совсем так, как всем хотелось, но что, на твой взгляд, удалось? – Тут, скорее, была вынужденная эмиграция. В Калининграде мы были группой номер один, и развиваться дальше было некуда. Мы, наверное, были единственными, кто давал платные концерты. Решили попробовать поехать в Москву, где в 1996 году жизнь бурлила свободой и мы могли сами себя обеспечивать. По подсчетам Мамая, за первый год мы отыграли 101 концерт. Мы контактировали с другими музыкантами, росли. И в результате я даже живу в Москве до сих пор. Хотя, как мне кажется, мы группа больше питерская, чем московская. В общем, я считаю, что в итоге все произошло правильно, и каждый нашел свое место. – Существует немало версий насчет вашего распада и в частности та, что счастливую карту в этом жанре вытянул "Мумий Тролль", а двоим на пьедестале явно не место. – Я никогда не был поклонником этой группы, потому что мне она была неинтересна. Лагутенко – да, безусловно, это личность и поэт, но вся эта жеманность, внешний эффект – не моя история. Никто так и не заметил, что половина их песен – это ля минор, до мажор – просто блатные песни. Я люблю уличную культуру, но в чистом ее виде. Для меня настоящая, чистая музыка это – "Воскресенье", реально русская музыка с уклоном в рок, настоящие русские The Eagles, самая недооцененная группа. Понимаешь, у тех же The Smiths голос и слова шли из сердца, а у "МТ" этого не было. Там много игры в слова, но игра в слова всегда приводит к быстрому успеху, тебя замечают, а потом все облетает, как мишура. Очень хочется простых слов и понятных, чего у нас на эстраде и, вообще, в России нет. У нас такое мог только Владимир Семенович Высоцкий – единственный персонаж, которого уважали все. Хотелось бы попасть в подобный хэштег, но это полет в космос. Ну а еще "МТ" готовы были воевать массированно, следуя по стопам Мальколма Макларена. У нас же этот промышленный элемент отсутствовал. Когда я услышал "МТ", понял, что народ на это поведется на порядок интенсивнее, чем на нашу музыку. Потому что все будет понятно и завсегдатаям караоке с кальянами, и водителям такси. А наша музыка все-таки была ближе к The Clash. Мы хотели таранить и, кроме того, сильно эстетствовали. Везде нужны компромиссы и заигрывание с массами, а мы сидели в башне из слоновой кости. У нас не было важного для шоу-бизнеса эстрадного элемента. Нас приглашали периодически на какие-то большие гала-концерты, но мы туда не вписывались никак. – Ты видишь какие-то молодые группы, имеющие шансы прорваться в подобном жанре? – Я таких не слышал. Странно ждать от вялых хипстерских команд рока. Рок – это когда у барабанщика сбиты ладони, у гитариста пальцы в крови, вокалист с разбитыми микрофоном губами. Это энергия, с которой в Америке 15-летние ребята играют до сих пор. В музыке последние 25 лет ничего не изменилось. Все идет по кругу уже давно. Программа "Голос" – самое глупое, что может быть. Люди восхищаются тем, как певец спел Джорджа Майкла, Стинга или Диму Билана. Все забывают, что главное – это личность. Вы возьмите главных героев рок-музыки. Прежде всего это личности, а вокальные данные – десятый вопрос. Главное, какие слова он спел! А аранжировка и стиль – это временное поколенческое занятие. Русскоязычный рэп, все эти "мальчики-наганчики" из средней полосы России в бейсболках, с фольгированным стикером, которые имитируют каких-то заокеанских парней, но поют про проблему неурожая на Волге, – тоска, конечно. Возможно, должно пройти время, появится какая-нибудь новая Пугачева, "Машина времени". Это звучит немного по-пенсионерски, но это так. – Группа разошлась довольно мирно. Чем вы занялись после? – Мы разошлись очень естественно. Джон стал играть у Найка Борзова и в разных составах. Мамай с Максом вернулись в свои группы, организовали еще какие-то. Я ушел в дизайн, который всегда любил и в котором оказался востребован. Нормальная реализация появилась плюс музыкальный проект, которым я сейчас занимаюсь. У нас в этом году в Лондоне вышло два сингла с моим новым проектом Best In Space. В отличие от тех групп, с которыми мы начинали в 1996 году, я прожил еще пять-шесть жизней, и это меня устраивает. – То есть, у тебя нет никаких обид на шоу-бизнес, каких-то несбывшихся надежд? – Я думаю, все, что надо, мы сделали, это время покажет. Да и сейчас я вижу: люди цитируют наши песни. Мы не успели разочаровать, и это важно. Я помню, когда мы приехали в Москву, вокруг зазвучало одно и то же слово "неформат". Только лет шесть-семь назад понял, что это такое. Неформат – это если ты не спишь, не нюхаешь и не бухаешь с кем-то из этих важных людей. Я не верю в шоу-бизнес, поэтому, слава богу, я не там. – Вы попробовали, а вышло или не вышло – каждый решает сам. За все эти годы термин "формат" никуда не исчез, а лишь еще сильнее закрепился. Тем не менее появилась масса групп (тех хипстерских инди-команд), которым абсолютно плевать на официальные системы продвижения своей музыки. Значит, какие-то лазейки для этой музыки существуют? – Я думаю, человек должен быть фанатом. Я считаю поколение хипстеров и постхипстеров одним из самых циничных. Они мало отличаются от комсомольских инструкторов 23-летних, которых я знал в 80-е годы. На самом деле они скучнейшие люди. И поэтому группа делается на основании просмотра лукбуков, брендов и клипов, но это не настоящее, не аутентик. Я был уверен, в группе все должно быть прекрасно: и слова, и музыка, и лица, и ботинки. Это как в бою: считается, что главнокомандующий должен выглядеть с иголочки. Я не хочу идеализировать заокеанские дела, но знаю: по подвалам ходят люди, которые ищут новых артистов. Ищут по репетиционным точкам, барам, а не на "Юрмале", "Новой волне" или "Голосе". Но расстраиваться не надо, жить можно и без этого. В мире уже записано столько обалденных пластинок, что все не переслушаешь.