В Ингушетии идет свое «Болотное дело». Рассказывает адвокат Вадим Клювгант
В то время как в Москве расследуется крайне сомнительное дело о массовых беспорядках, якобы произошедших 27 июля 2019 года, в Ингушетии огромная следственная группа разрабатывает свой вариант Болотного дела . По нему к уголовной ответственности привлечены уже более тридцати человек, протестовавших против изменения границ родной республики. Адвокат Вадим Клювгант, представляющий интересы четырех обвиняемых, рассказывает об абсурдных обстоятельствах и исторической опасности этого дела. По следам событий 2012 года на Болотной, ставших началом Болотного дела , НТВ сделало и выпустило продукт под названием Анатомия протеста . Он вызывал сильные физиологические реакции, характерные для пищевого отравления. Примерно те же реакции вызывают и действия репрессивных органов всех видов по следам новых российских Болотных : кавказской (в Ингушетии) и московской-2019, и их пропагандистское обеспечение. Во всех этих действиях, тогда и сейчас, явственно просматриваются общие черты, в совокупности придающие им столь высокую степень отвратительности. Если беспорядков нет, их нужно спровоцировать. Или придумать. А потом применить силу - не к тем, кто в чем-то виноват. К тем, кого смогли поймать. В Москве все это было на виду и снято многими камерами, но так же было и в Ингушетии. Люди мирно и без оружия в очередной раз собрались в центре Магаса, требуя отмены решений республиканской власти о переделе границ и ликвидации права на референдум о границах. Они никого не били, ничего не громили, не поджигали, не угрожали. Власти не хотели с ними разговаривать, демонстративно не замечая , а люди стояли и ждали, когда заметят. Потом командиры сил правопорядка приказали собравшимся разойтись и отвели на выполнение этого приказа 10 минут. Не нужно быть большим профессионалом, чтобы понимать: такой приказ заведомо невыполним и мог быть отдан только для того, чтобы применить силу именно под предлогом его невыполнения. Так все и было. Показная свирепость. Явная избыточность полицейских сил и неспровоцированная жестокость их действий. Полчища анонимных космонавтов , уверовавших, что сам факт наличия у них шлемов, дубинок, щитов и прочего боевого оперения дает им право на безлимитное насилие, одуревших от вседозволенности и безнаказанности, хватают безоружных людей, избивают их и тащат в автозаки. За что? А нечего на улицах стоять, ходить и протестовать. Потом появляются составленные под копирку протоколы и рапорты про неразрешенное участие и несогласованные выкрики и лозунги . В них просто подставляют фамилии тех, кого схватили - и нарушители готовы, можно наказывать. Но сначала - хватай, бей, тащи. Кто из схваченных что делал и не делал в действительности - да какая разница?! Массовые административные наказания, перерастающие в уголовное преследование. Десятки, сотни, тысячи (в зависимости от масштабов места событий) административных протоколов конвейером проходят через суды, которые показательно карают по максимуму, а некоторых еще и не по одному разу. Чтобы впредь неповадно было. А еще - чтобы создать признак неоднократности и злостности нарушений. Эта процедура также используется для фильтрования людей оперативными службами и выделения из них наиболее перспективных для дальнейшего уголовного преследования. В дополнение к тем, кто уже был назначен организаторами преступления изначально. Злостное уклонение от расследования фактов превышения полномочий, в том числе избиения людей, должностными лицами сил правопорядка , а также от выявления настоящих провокаторов и их заказчиков. Обращения людей, пострадавших от избиений полицией и ОМОНом, от незаконных задержаний спускаются на тормозах , а то и вовсе остаются без реагирования. В лучшем случае после долгих проволочек объявляется, что факты проверены и не подтвердились . Более того: тех, кто был избит или травмирован силами правопорядка , стараются наказать построже за нарушение хоть чего-нибудь и таким способом нейтрализовать их и дискредитировать. Действия откровенных анонимных провокаторов, неизвестно откуда взявшихся, но точно не имеющих отношения к организаторам митинга или шествия, предметом расследования не становятся. Почему? Не потому ли, что тем, кто направляет расследование, достоверно известно, кто эти люди и зачем они там были?.. Уголовные дела с тяжкими, но невнятными обвинениями, отсутствием доказательств, массовыми нарушениями закона и прямыми фальсификациями при расследовании. Создается большая следственная группа, состоящая из десятков прикомандированных следователей, приехавших из разных мест, кто - за карьерным ростом, кто - потому что у себя дома не пригодился. Во главе ее непременно важняк (следователь по особо важным делам), которому выдана индульгенция на произвол. Еще более многочисленная бригада оперативного сопровождения из сотрудников центров Э , которая формально помогает следствию, а фактически формирует сценарий репрессий, оказывает давление на потенциальных и реальных фигурантов дел: шантажирует, угрожает, фабрикует доказательства злостных преступных намерений , пытаясь придать видимость законности репрессиям. А иногда - и не пытаясь Обвиняемых тоже непременно должны быть десятки (по делу о протестах в Ингушетии их более тридцати, в том числе женщина). И все они, в крайнем случае - почти все, непременно должны быть под стражей на протяжении всего следствия, которое может длиться и год, и дольше. Возраст, проблемы со здоровьем, семейные обстоятельства, отсутствие законных оснований для лишения невиновных людей свободы - все это не имеет значения и во внимание не принимается. Главная задача - создать ощущение большого и ужасного злодеяния, поэтому оглядываться на факты и доказательства не нужно. На все это тратятся очень большие средства, которых руководителям проекта не жалко: не свои же, казенные. Да и задача-то у них важная, государственная. Вот, например, фигурантов кавказской Болотной задерживали у себя дома - в Ингушетии, и вертолетами вывозили за полторы сотни километров в Нальчик, чтобы там, в здании полиции, оформить их задержание. Эта сильно недешевая спецоперация понадобилась только для того, чтобы пойти за арестами в суд не по месту расследуемых событий и фактического задержания, то есть - в Ингушетии, а в суд по месту фальсифицированного задержания. В суд другой республики, которому дальше с этим делом не разбираться. Там же, в Нальчикском СИЗО, и оставили под арестом большинство ингушских протестантов . Кроме уважаемых старейшин Ахмеда Барахоева и Мальсага Ужахова: их авторитета, видимо, боятся так сильно, что сначала вывезли из Ингушетии в Нальчик и арестовали там, а потом поместили в СИЗО Владикавказа. Ингушских старейшин - в СИЗО в Осетии А для продления срока ареста Ахмеда Барахоева тайно вывезли еще за 200 километров - в Ессентуки, поместили там в полицейский ИВС и, ничтоже сумняшеся, сообщили Ессентукскому суду, что теперь место содержания обвиняемого под стражей находится здесь. А получив искомое продление срока ареста, тут же вернули во Владикавказский СИЗО. В чем конкретно обвиняются эти люди, понять невозможно: в обвинении просто не описаны действия, которые им инкриминируются. Все опять под копирку, общими фразами и во множественном числе: организовали , обеспечили . Кто, кого и как именно организовал и обеспечил , каковы были действия каждого и их последствия - не говорят. Это потому, что просто нечего сказать: криминальных фактов-то нет. И еще - чтобы невозможно было защищаться: в самом деле, как защищаться от обвинения, которое не только не доказано, но даже не описано?.. Но зато в нем много страшных слов. Можно составлять релизы и реляции. Единственное, что в обвинительных документах сформулировано внятно: виноваты в том, что пользуются высоким авторитетом в своей республике и были несогласны с действиями властей. Этим же обосновывается необходимость держать в СИЗО. Высокий авторитет и несогласие с властями как элементы состава преступления Дискредитация лидеров мирного протеста. Нарочито оскорбительные обвинения. По делу о Кавказской Болотной арестованы четыре лидера мирного протеста: Ахмед Барахоев, Мальсаг Ужахов, Барах Чемурзиев и Муса Мальсагов. Первые двое - авторитетнейшие старейшины. Обоим хорошо за шестьдесят. Встреча Ахмеда Барахоева в своем доме с Рамзаном Кадыровым в момент обострения конфликта многим памятна и даже удостоилась сюжета на федеральных телеканалах. Мальсаг Ужахов - председатель Совета тейпов Ингушетии. Муса Мальсагов и Барах Чемурзиев - сорока-пятидесятилетние лидеры, тоже весьма уважаемые в республике и многое делающие для ее блага. Все четверо прекрасно образованы, широко эрудированы, мужественны и мудры. Именно поэтому делается все для их дискредитации: им голословно приписываются преступные намерения, а авторитет и лидерские качества из сугубо положительных качеств преобразуются в склонность к девиантному поведению . Все эти унизительные перлы кочуют из одного документа обвинения в другой. Но и этого мало: ищут и находят новые обвинения, нарочито направленные прежде всего на причинение вреда доброму имени. Так, Мальсагу Ужахову инкриминируется еще и создание и руководство организацией, действующей с противоправными целями (статья 239 УК). Что за организация такая? Конечно же, это Совет тейпов. Какие у нее противоправные цели и действия - не объясняют, но обвинение-то есть, и оно между строк говорит: это отрицательный лидер, кто-то наподобие преступного авторитета Ахмеду Барахоеву предъявили в качестве довеска обвинение в неподаче уведомления о наличии иного гражданства. Гражданство иное у него и правда есть - Казахстана. Ингуши - репрессированный народ, туда была выслана и его семья. Правда, получено это гражданство давным-давно, задолго до принятия российского закона, обязывающего о нем уведомлять, а паспортом гражданина Казахстана Ахмед никогда не пользовался и даже не помнит, где он. Но все это репрессивным органам неважно: удар по репутации нанесен, опасный иностранный элемент и противоправные цели у старейшин найдены. Поиски внешнего врага , иностранного влияния и финансирования . В упомянутой Анатомии протеста и прочих тогдашних пропагандистских извержениях миру был явлен некий Гиви. И все должны были узнать и поверить, что лидеры болотного протеста - его наймиты, а участники - просто обманутая этими наймитами толпа неразумных инфантов, которые, не ведая что творят, пошли как овцы за пастухом. Лидеры и участники Болотной уже отбыли свои незаконные сроки и освободились, а про Гиви никто больше не вспоминает - свою одноразовую функцию он выполнил. Ничего не изменилось и сейчас, разве что агрессивность той же пропаганды, изобличающей происки врагов , на порядок выше, и идет она по всем возможным каналам. Она вещает, что в Москве все организовали Госдеп по команде Дональда Трампа, лидеры Майдана и прочие агенты иностранного влияния . Их выявляют и разоблачают силами не только пропаганды, но и целых парламентских комитетов и комиссий по защите суверенитета . В Ингушетии полицейские преследуют некоммерческие организации, потому что якобы установили , что неустановленные лица на иностранные деньги организовали и профинансировали беспорядки (которых не было), причем не только в Ингушетии, но и в Москве. К людям - российским гражданам, которые, реализуя свои конституционные права, мирно вышли на улицы для выражения протеста, никакого уважения как не было, так и нет: наличие у них способности самостоятельно мыслить и принимать решения даже не рассматривается. Таковы общие, ставшие уже устойчивыми, физиологические черты репрессивно-пропагандистских процессов. Они наглядно характеризуют отношение власти к гражданам: откровенно противоправное, крайне недальновидное, чванливое и в целом недопустимое. И это путь в полный тупик, хотя нельзя не признать его эффективность в формировании настоящих граждан из числа тех, кто попал в жернова репрессий. Автор - партнер коллегии адвокатов Pen Paper, представляет интересы обвиняемых по ингушскому делу . Публикации рубрики Мнение выражают личную точку зрения их авторов.