Певец ковыля и стали
Редакция "Магнитогорского металла" тепло вспоминает Александра Борисовича Павлова.
Александру Павлову 11 января исполнилось бы 70 лет. Большой поэт, яркий публицист, неравнодушный человек, он ушёл из жизни несправедливо рано, осенью 2011-го. И чем больше времени отделяет нас от скорбной даты, тем масштабнее видится фигура Павлова в контексте культурной жизни Магнитогорска и Урала.
Александр Борисович был не просто мастером поэтического слова, вписавшим своё имя в летопись литературной Магнитки, но наставником творческой молодёжи, видным культурным деятелем. С "Магнитогорским металлом" Александра Борисовича связывало многолетнее плодотворное сотрудничество. В "ММ" в 1969 году впервые были опубликованы его стихи, причём дебютанта наградили именными часами. А три года спустя, отслужив в армии, поэт начал работать литсотрудником в нашей газете.
В 1973 году Александр Павлов, первокурсник заочного отделения Литературного института имени М. Горького, возглавил литературное объединение "Магнит" Магнитогорского металлургического комбината. За два десятилетия работы в лито Павлов помог найти путь к читателю многим талантливым поэтам и прозаикам.
Кроме того, Александр Борисович участвовал в резонансных культурных проектах - входил в координационный совет магнитогорского литературно-художественного журнала "Берег А", жюри Всероссийского литературного конкурса имени К. М. Нефедьева, редколлегию журнала "Вестник российской литературы" и проводившихся Магнитогорским государственным университетом "Ручьёвских чтений".
В "Магнитогорском металле" Павлов получил серьёзный опыт работы в журналистике, а это и привычка работать над словом, и глубокое знание жизни, и темы для стихов - не случайно Александра Павлова называют певцом трудовой Магнитки. При этом в них нет официоза, но есть глубоко личное собственное видение, искренний интерес и любовь к людям, уважение к труженикам. В поэзии Павлов - тонкий лирик. Он воспевал не только производственную романтику металлургического гиганта, но и красоту Урала, возрождение казачества. Его перо рождало запоминающиеся, самобытные, зримые образы. Потому так много стихов Александра Павлова стало песнями, которые звучат и сегодня и, вероятно, ещё долго будут любимы в Магнитке. Как и поэзия, близкая нескольким поколениям читателей. Предлагаем вашему вниманию подборку стихов Александра Павлова и материал о поэте, написанный его земляком и собратом по перу Юрием Ильясовым (1950-2012).
"Подвластны боль и тайна..."
Впервые встретился со своим одногодком, поэтом Александром Павловым, в период оттепели 60-х в литобъединении "Красное солнышко".
Рабочий парень, который вырос в Магнитке, "на окраине, дымом повитой", отличался немногословностью, верил практике поэтического дела, а не пустопорожнему трёпу, коим богаты литературные тусовки. Его судьба - исключение из правил, если говорить о скорых результатах в реализации дарования. Первый свой сборник А. Павлов выпустил в 26 лет, когда учился в Литературном институте имени А. М. Горького. А в 28 лет, ещё до окончания вуза, стал членом Союза писателей СССР. Весь этот путь происходил в самый разгар застоя при жесточайшем отборе в СП, существовавшем во время развитого социализма, потому людям, оценивающим литературу по внешним обстоятельствам, стоит пояснить: Александр Павлов в своих изысканиях никогда не был приспособленцем. Да, он писал о Магнитке, и трудовая тема - одна из основных в его сборниках. Но в отличие от щелкопёров, поставивших свое холодное рассудочное стихосложение на службу власти, в его стихах изначально присутствовало душевное тепло к рабочим людям, о которых он писал, были индивидуальность, честность, искренность и чистота голоса. Не случайно литературную Магнитку в бывшем Союзе всегда представлял именно он.
Многие его стихи: порывистые, порой небрежно-угловатые, а порой изящно-отшлифованные - прошли сквозь время, не утратив первозданности, дарили читателю чувство сопричастности к высокому искусству. Когда-то Борис Попов с восхищением отозвался о стихотворении "Струны порваны. Всё...". Но, как молния, вспыхивают в памяти и другие прекрасные строфы поэта.
В арсенале Павлова четыре книги стихотворений, более 20 книг переводов с различных языков СССР. И, думаю, в любом исключении из правил всё же есть высшая закономерность: он не терял времени зря и честно отрабатывал свой божий дар перед трудовой Магниткой и по поэтическому росту, по стремительности развития этого дара опередил, пожалуй, всех далеко не бесталанных литераторов города. И длительное, измеряемое чередой лет руководство Александром Борисовичем литобъединением "Магнит" - это оплата по счетам сердечного долга перед людьми, любящими его поэзию.
Вот как душевно и точно сказал о главной книге Павлова "Город и поэт" коллега по ремеслу, член Союза российских писателей В. Некрасов, и к этой оценке, право, трудно что-то добавить: "Я читаю Сашины стихи, и там, как на картине с обратной перспективой, удаляется от меня, вырастая, неизвестный мне Павлов - "Всё чинно, всё спокойно, всё привычно, / и на душе спокойствие, но вдруг / над коробком зачем-то вздрогнет спичка / и, сломанная, выпадет из рук". Один, он застенчиво ходит по какому-то огромному, может быть, не ему принадлежащему, но им найденному зданию-вместилищу, замыкающему собой чувствуемый им мир. Пространство этого помещения уползает под своды заводских конструкций, туда, где "рождается в горячих смерчах сталь...", где "грачи гнездо кладут на эстакаде...", где "темно от слепых фонарей, и гудки пробиваются длинно..." И, несмотря на приходящую к поэту тоску по деревенской природе, когда его "пронзает ощущенье к сухой земле летящего дождя...", муза поэта насквозь урбанистична"...
А. Павлов входил в состав редколлегии журнала "Берег А" и в состав жюри конкурса имени Константина Нефедьева, был членом правления областного бюро Союза писателей России, стал членом-корреспондентом Академии поэзии России и лауреатом Всероссийской премии имени Мамина-Сибиряка. Стоит добавить и ещё одну важную работу, которая, по моему убеждению, была бы немыслима без Александра Павлова, - на практике совместных дел в Магнитогорске существует и действует ассоциация двух творческих организаций: Союза писателей России и Союза российских писателей.
Юрий ИЛЬЯСОВ,
член Союза российских писателей
Вечер памяти Александра Павлова состоится в четверг 23 января в 16.30 в Магнитогорском концертном объединении на проспекте К. Маркса, 126. (12+)
Будут звучать поэзия Александра Борисовича, песни на его стихи, воспоминания друзей.
Вход свободный.
Александр ПАВЛОВ
Из книги "С ярмарки еду"
***
Веселюсь ли, плачу ли, отчаясь,
В тяжких ли сомнениях живу -
Родина, тобою величаюсь
И дышу тобою наяву.
Как тебя измена ни качала,
Кто твоей покорности ни ждал -
В жилах наших рабское начало
Дух свободы всё же побеждал.
Снова бой, когда не до величий,
Ветер века призрачен и лих,
Снова слышу доблестные кличи
Рядовых послушников твоих.
Не спасёт от нечисти охрана...
Как в былые, смутные века
Так же далеко тебе до храма,
Только вечен купол в облаках.
Очищенье грянуло едва ли...
Сколько мы, наследуя тебя,
Обрели, а сколько потеряли,
Старый лёд размашисто рубя?
Но, от ран и памяти качаясь,
Не приемлю грязную молву.
Родина, тобою величаюсь,
И дышу тобою наяву.
***
Не устаёт историю вершить
Законов свод.
И нет печальней повести...
Пока мы будем по указам жить -
Мы никогда не будем жить по совести.
НА СТАРЫХ ВЫРАБОТКАХ
Веет ветер пустынной свободы...
Не спасёт она, бьюсь об заклад.
На степные румяные воды
Опустился холодный закат.
Одиноко и зябко, и сиро,
И ничто не скорбит о былом.
Посреди опустевшего мира
Даже рыба не плещет крылом.
То ли время сегодня такое,
То ль тропа не туда привела...
Ты искал тишины и покоя,
И нашёл...
А душа - не нашла.
УХОД
Печально знакомая сцена:
Не вынесший липких интриг,
Бросаешь привычные стены,
И ёкает что-то внутри.
И думы восходят живые
На жизни крутой пьедестал.
Блажен, кто сие не впервые
На шкуре своей испытал.
Наивный, совсем как невеста,
Приняв за истерику смех,
Мальчишка исследует место,
Что было отнюдь не для всех.
Полёта тебе и удачи!
Но только средь этой пурги,
Глаза виновато не пряча,
Ты душу свою сбереги.
Со мною бывало и хлеще,
Кляли, надрывая живот...
Вы можете вынести вещи,
Но дух мой где хочет живёт.
***
Не удивляйся, друг сердечный,
Устал, какая к чёрту грусть.
Я весь какой-то поперечный
И сам в себе не разберусь.
Ночей свирепа канонада,
В кошмарах света не видать.
Да и тебе-то больно надо?
Себя не в силах расхлебать.
Каноны общие нарушу,
сверну, оно пока честней...
Не заложить ли чёрту душу -
пускай помыкается с ней?
***
Нет в поэзии безвременья,
просто каждый - в свой черёд.
Исключение - для гения,
Что над временем встаёт.
Каждый нужен, будто звёнышко
В нескончаемой цепи.
Каждый важен, словно зёрнышко
Поля хлебного в степи.
Невозвратны, как мгновения,
Все мы - волны у реки...
Нет в поэзии безвременья,
Рядом с ней - временщики.
***
Н. ЯКШИНУ
Как время ни бедует -
Без рубежей и стран
Живёт и в ус не дует
Запечный таракан.
Хотите ль, не хотите ль,
Но сквозь эпох мираж
Он, видно, прародитель
Да и могильщик наш.
В какой жестокой силе
Его, ослеплены,
Давили и травили,
Да только хоть бы хны.
Не мы ли это сами,
Воспрявшие в золе?
И шевелим усами,
И ходим по земле.
А слёзы - не бравада,
Когда - за край земли...
И только светит правда,
Как звёздочка, вдали.
***
Есть индивид, ушибленный корягой,
Той, под которой рыба не стоит.
На свой покой - всегда завидным скрягой,
Зато другим - пылит, пылит, пылит.
Во мгле ночной, при ясном свете солнца,
На всё и вся в обиде, как в парше,
При шорохе желанного червонца,
С неистребимым ханжеством в душе.
Перед любой распахнутый бедою
(сей бренный мир печально посетил)
Жил человек, ушибленный звездою,
Недолго жил.
Светил, светил, светил...
***
Если можешь не писать - не пиши.
Эта истина куда как проста.
Ох как долго я молчал от души,
Наконец-то отворились уста.
С глаз упала не одна пелена,
И в липучих покаянных ночах
Оглушила не одна тишина...
Пышен сад, а чуть росток не зачах.
Что ж, пора и за мирские дела,
Уж, казалось бы, и сад невелик,
Забурьянел от угла до угла,
Потому-то и сидеть не велит.
День объятия свои распростёр,
Свет гуляет по надменным стволам...
Ох и дымный нынче будет костёр,
Ох и здорово ж достанется нам!
***
Вот и я отощал понемножку,
Повернул на жилище коня.
Это где это жарят картошку,
Это кто это дразнит меня?
Открывай-ка, хозяин, ворота
И впускай, и не будем темнить.
Нет, не пыль на душе - позолота,
Так что нынче могу заплатить.
Я тебя угощу "Беломором",
Я спою тебе песню, а ты
Постарайся не счесть меня вором
И не прячь на чердак хомуты.
Конь мой молод, учён и застенчив,
Не положит завистливый глаз
На ячмень, и латунный бубенчик
Не прогневит до кочета нас.
Так что здравствуй и дай-ка напиться,
Брось на лавку тулуп и прости
До зари, до последней жар-птицы,
Той, что я стерегу на пути.
***
С хребта задумчиво стекал
Туманный вечер, тих и кроток...
Звонил у синего стекла,
Стучал в прозрачные ворота.
Вставали тёмные кусты...
Ну что вы, дайте оглядеться!
Но липким сумраком густым
За плечи уносилось детство.
Законы жизни не стереть.
Уходят облики и лица.
А в том ли счастье, чтобы спеть
И в этой песне повториться?