Экстрим по Гиппократу. Элизабэт Туарова о красной зоне и хлюпающих кроксах
«Работа в «красной» зоне приучила меня не загадывать на завтра. Надо действовать максимально чётко здесь и сейчас. Другого выхода постоянно мутирующий коронавирус не даёт», - рассказала студентка VI курса Медицинского института МГТУ Элизабэт Туарова.
Когда аргументы исчерпаны
- Что заставило вас, лучшую студентку Адыгеи, уйти волонтёром в «красную» зону ковидного госпиталя?
- С самого начала пандемии у меня было огромное желание там работать. Как сейчас помню, 16 марта 2020-го у нас в институте должно было быть занятие по хирургии. Но студентов в чате предупредили: занятий не будет.
Именно тогда лично мне стало ясно, что коронавирус - это серьёзно и надолго. И помощь медикам потребуется очень скоро. Я была полна решимости. Но в марте 2020-го родители мне этого не позволили - очень за меня боялись.
Я, конечно, тоже побаивалась, но желание помочь медикам было огромное. Хотелось внести хотя бы незначительный вклад в борьбу с инфекцией.
В декабре 2020-го вся наша семья переболела COVID-19: я - в лёгкой форме, родители - потяжелей. А когда все выздоровели и я запаслась довольно приличным набором антител (смеётся - авт.), стало понятно, что все весомые аргументы против моей работы в ковидном госпитале родители исчерпали.
И уже через полгода, летом 2021-го, я стала там медсестрой.
С первого дня я поняла: работа не из лёгких. Помните, наверное, какая жара стояла - температура в тени шарашила под сорок. А на тебе ещё костюм защитный. Сейчас уже привыкла, уже полегче - нет такой жары. А летом иногда чуть ли не до потери сознания доходило - шесть часов кряду с головы до пят в водо- и воздухонепроницаемой спецодежде, в масках и щитках.
А тут ещё из-за жары очень тяжёлые пациенты пошли, прямо один за другим. И расписание - шесть часов работаешь, шесть отдыхаешь. И в течение всех шести часов смены нельзя ни попить, ни поесть, ни, простите, удовлетворить естественные потребности.
Когда через шесть часов выходишь и снимаешь с себя эти СИЗы (защитные костюмы - авт.), их реально можно выжимать. Летом, к концу рабочего дня, мы ходили-хлюпали - в кроксах было полно воды.
Вот вспоминаю сейчас и сама удивляюсь: откуда у меня было столько сил?! Недаром сравнивают медсестёр ковидных госпиталей с солдатами на войне - как те исполняют приказы командира, так мы - назначения врача. Все медики, действительно, словно на передовой.
- Что входит в ваши обязанности?
- Всё основное время с пациентами находимся именно мы, медсёстры. И в течение дня надо многое успеть. Кроме того, понимаешь, тебе необходимо быть максимально внимательной - речь-то идёт о жизни и смерти.
А потому, помимо всех предписанных процедур, надо быть рядом с пациентом по первому чиху и первому зову, по любому, даже не самому тревожному поводу. За работой страх уходит, остаётся ответственность за себя и за окружающих людей.
Я порой чувствую себя нянькой. Часто люди с ковид испытывают гипоксию, а недостаток кислорода сказывается и на нервной системе, на мозге. Человек начинает капризничать, нервничать. Тут важно с пониманием отнестись к нему, постараться успокоить.
Но и помнить свою главную задачу: вовремя выполнять назначения врача. А потому мы по госпиталю передвигаемся на третьей скорости. И не только по палатам. Постоянно возим пациентов на КТ в соседнее здание, одну пациентку с хроническим заболеванием почек везли туда и обратно на гемодиализ.
Льготные баллы - уже второй план
- За время полугодовой работы в «красной» зоне чему лично вас научила жизнь в экстремальных условиях?
- До лета 2021-го я ни разу не работала в статусе среднего медперсонала. Так что почти все практические навыки, которые у меня на сегодня есть, либо приобретены в госпитале, либо там же доведены до автоматизма: это постановка катетеров и уколов, умение делать капельницы, дополнительные процедуры по назначению врача.
И знаете, я пришла к выводу: даже отличные знания теории (типа «разбуди ночью - отвечу») никогда не заменят практики.
Когда работаешь в госпитале, начинаешь понимать эту внутреннюю кухню: какие к тебе требования и что нужно знать и делать, чтобы им соответствовать. Работая в госпитале в экстремальных условиях, я стала яснее себе представлять будущую профессию, что такое больница изнутри, взаимодействие врачей, медсестёр друг с другом и с пациентами.
И знаете, работа в «красной» зоне даёт понять - наша профессия далека с романтики. Первое время после каждой смены я не могла сдержать слёз. Сильно переживала, особенно за тяжёлых больных. Многие до сих пор стоят у меня перед глазами. Помню, уходя с дежурства, радовалась, что человеку стало лучше, а, придя на другой день, узнаю, что его больше нет. Привыкнуть к этим потерям я так и не смогла. Хотя сейчас стала менее чувствительной.
Но по-прежнему чувствую себя лучше тогда, когда жизнь человека оказывается вне опасности, когда он идёт на поправку. Тогда иду с дежурства домой с чувством выполненного долга.
А вообще, считаю, что медикам, работающим в ковидных госпиталях, особенно молодым, просто необходима психологическая помощь.
- В народе бытует мнение: в ковидные госпиталя идут работать либо ради приличных выплат, либо ради бонусов в вузах. Мысль о милосердии и альтруизме звучит очень редко. Каково ваше мнение и конкретно ваш посыл?
- Думаю, будет неправдой утверждать, что весь персонал ковидных госпиталей - альтруисты. Выплаты, конечно, играют роль. Но они уходят на второй план. Даже если ты пришёл в ковидный госпиталь ради выплат, или льгот, или места в ординатуре.
Поверьте мне, нельзя ежедневно только ради льготных баллов ходить на работу в госпиталь. Это просто невозможно! Атмосфера госпиталя ни эмоционально, ни физически не похожа на поликлиническую текучку или больничный день. Там легко не бывает никогда, никто не остаётся бездушным роботом - равнодушие там просто не приживается. Увидев, как болеют люди, как выкарабкиваются из болезни или погибают, многое невольно переосмысливаешь.
Кроме того, в самом начале пандемии ни о каких надбавках речь вообще не шла, даже вакцин ещё не было. А врачи, медсёстры, студенты-медики уже вовсю вкалывали в госпиталях и в бригадах скорой. Для многих это уже образ жизни.
Снегурочки против COVID-19
- Но новогодние каникулы вы, наверное, провели всё-таки дома?
- Не поверите, Новый год и каникулы я провела в госпитале! У нас на попечении 40 пациентов. Они, как и мы, тоже на все праздники были разлучены с семьями. Так что мы очень старались подарить им частичку тепла, где-то шуткой, где-то добрым словом подбодрить, порадовать.
А в преддверии Нового года, как волонтёры-медики, в костюмах Дедов Морозов и Снегурочек мы прошли по всем отделениям городской больницы и поздравили пациентов с наступающим, дарили им конфеты и открытки. В ответ нас даже отблагодарили несколькими новогодними экспромтами в стихах.
Но праздничные выходные нам всё-таки дали. Три законных отпускных дня я отгуляла в середине декабря. Я всё выбирала, что мне сделать: то ли дома отсыпаться, то ли рвануть путешествовать. Присущая мне жажда приключений перевесила.
Сразу после ночной смены я собрала сумку и, купив билет за час до поезда, отправилась в Сочи. Три дня ходила пешком, смотрела достопримечательности. Такой релакс получила и такой заряд сил, не передать!
- Есть вещи, которые после тяжёлой, изматывающей смены вас раздражают в мирной жизни?
- Удивляет, насколько мир поделился. Выходишь из госпиталя, где каждую секунду идёт ожесточённая борьба с инфекцией не на жизнь, а на смерть, а за его пределами люди ведут себя так, будто пандемии и вовсе нет. Сидят вплотную друг к другу, без масок.
Я не говорю о том, что нужно паниковать, доводить меры предосторожности до абсурда. Нет! Но настораживают людское легкомыслие и забывчивость, отрицание очевидного.
Как-то с подругой проходили мимо ресторана, где битком посетителей, и мне подумалось: точно так, наверное, сидели и наши нынешние пациенты, весело общались, пили кофе. И не подозревали, как это небезопасно, как скоро им предстоит серьёзная битва за жизнь.