Дачная жизнь Российской империи
«Гости съезжались на дачу», — так начинается набросок неоконченной светской повести Пушкина, задуманной им в конце 1820-х гг. Спустя несколько десятилетий этот фрагмент вдохновит Толстого на «Анну Каренину», а ещё позже дачный бум приобретёт эпидемиологические масштабы. К концу 19-го в. съезжаться на дачи будут не только дворяне, но и купцы, мещане, разночинцы.
Чем дача отличалась от усадьбы? Усадьба — часть имения, а имение предполагало хозяйственную деятельность: скотные дворы, мануфактуры, поля, сады и прочее. В этом смысле дача — антипод усадьбы, созданный исключительно для развлечения и праздности. Даже внешне дачи и усадьбы кардинально различались. Если усадебные дома тяготели к античной традиции, то дачные — чаще к русской народной.
С весны до осени
Если у вас, подданного Российской империи, достаточно денег — вы можете арендовать дачу на лето. Если денег много — можете даже купить. Если денег ОЧЕНЬ много — можете застроить дачами несколько гектаров и сдавать тем, у кого денег достаточно.
Если даже денег нет — это не повод отчаиваться. Как ни парадоксально, нередко дачу снимали в целях экономии. Дело в том, что иногда аренда квартиры в городе обходилась дороже, чем съём дачи. Так что некоторые квартиранты чуть ли не с первой весенней капелью расторгали свой городской договор и перебирались на лоно природы. Ещё один плюс — за дачу платили не помесячно, а посезонно. Под сезоном подразумевалось не конкретное время года, а дачный сезон в целом. То есть, оплатив сезон, вы могли съехать в августе, а могли, при острой необходимости, морозить пятки хоть до конца осени. Были и те, кто жил на даче круглогодично, — их называли «зимогорами».
Но дача даче рознь. Под дачей мог подразумеваться и шедевр модерна, и добротный летний домик с просторной верандой, и настоящий франкенштейн в мире дач — крохотное зданьице, со всех сторон надстроенное и перестроенное. Последний тип, конечно, выбирали не от хорошей жизни. Дачники, находившиеся в стеснённых обстоятельствах, подчас довольствовались даже не отдельными домами, а комнатами.
Снимали дачи по газетным объявлениям, рекомендациям знакомых. Иногда без каких-либо договорённостей приезжали в интересующий посёлок, изучали окрестности и решали вопрос лично: благо в популярных местах арендодателей долго искать не приходилось.
Нелёгкая доля «дачного мужа»
Переселение на дачу не равно отпуск длиною в полгода. Отцы семейства, которые не могли себе позволить так долго отдыхать, выбирали домик неподалёку от железнодорожной станции и каждый день ездили с дачи в город на работу. Звучит страшно, но на самом деле дорога отнимала в среднем не более часа. А вот вечернее возвращение из города к домашним стало притчей во языцех.
«Выходишь из присутствия разбитый, измочаленный; тут бы обедать идти и спать завалиться, ан нет, помни, что ты дачник, то есть раб, дрянь, мочалка, и изволь, как курицын сын, сейчас же бежать по городу исполнять поручения. На наших дачах установился милый обычай: если дачник едет в город, то, не говоря уж о его супруге, всякая дачная мразь и тля имеет власть и право навязать ему тьму поручений», — возмущался герой рассказа Чехова «Один из многих». Но этим страдания не ограничивались: когда навьюченный «дачный муж» наконец вываливался из вагона и мечтал поскорее выпить, закусить и прилечь, выяснялось, что домочадцы намерены полным составом идти на танцы или в любительский театр. А ведь донимают ещё и комары — «казнь египетская, инквизиция»! А утром снова на работу…
Термин «дачный муж», обозначающий бедолагу, ежедневно разрывающегося между работой в городе и семьёй на даче, очень нравился Чехову, он неоднократно употреблял его даже в личной переписке. Автор термина — писатель Иван Щеглов. Его комедия «Дачный муж» в 1880-х гг. полюбилась петербургским зрителям, но почему-то была холодно встречена в Москве — что странно, ведь москвичи были такими же заядлыми дачниками, как и жители столицы. Популярные дачные направления близ Москвы — Малаховка, Сокольники, Богородское, Перловка; близ Петербурга — Сестрорецк, Келломяки (ныне Комарово), Куоккала (Репино).
«Дачными мужьями» становились те, кто не мог одновременно снимать и дачу, и квартиру. Если же средства позволяли, отцы семейства в рабочие дни ночевали в городе, а на дачу приезжали по праздникам и выходным. Таких называли «шампаньоликами» — предполагалось, что вдали от жены и детей они играют в карты и пьют шампанское.
Дачный досуг
А чем в это время занимались остальные члены семьи? Если верить мемуаристам — изнывали от тоски. Но, кажется, это в определённой степени лукавство. Развлечений на дачах было много. Это и купания, и спортивные игры, и чаепития с соседями, и чтение на веранде, и танцы, и творческая самодеятельность. Позже — даже синематограф. В Богородском танцевальная площадка носила неблагозвучное название «Плешь». По вечерам там можно было не только покружиться в вальсе, но и выпить чаю, угоститься сладостями и фруктами. На сцене дачного театра в Малаховке блистали Фаина Раневская и Алиса Коонен, над декорациями работал Константин Коровин.
Бывало, на дачах открывались летние отделения фотографии. Дачники вообще любили фотографироваться, поэтому фонд дореволюционных загородных снимков (и портретных, и интерьерных) довольно велик.
И это далеко не все развлечения. Николай Телешов в «Записках писателя» перечисляет: «Приходили всякие бродячие «артисты», как шарманщики с их вальсами и мазурками, так и акробаты с кувырканием и вскакиванием друг другу на плечи, и ещё раёшники, показывавшие каждый своё искусство на протяжении пяти или десяти минут».
Раёк — форма народного театра, ящик с передвижными картинками; раёшник — артист, переставляющий картинки и сопровождающих их рассказом.
После заката — фейерверк: «Когда вечерело, в потемневшее небо высоко взлетали огненными змеями оранжевые ракеты, лопались там на высоте и рассыпались разноцветными блестящими звёздами, угасавшими на лету. Такие ракеты взлетали довольно часто, особенно в дни летних именинниц и именинников».
Весь дачный досуг можно было застать лишь летом. В холодное время года дачи вымирали. Даже если в посёлке оставались «зимогоры», их уже никто не развлекал, пирожки не продавал, дорожки не чистил. Так писала Тэффи о дачном дворнике: «Существует он только летом. Где он находится и что делает зимой — никто до сих пор не знает. Вероятно, зимует там же, где раки».
Журнальный юмор
Большие ставки на дачников делали газетчики. Специализированные издания выходили и в Петербурге (например, «Дачная газета», «Дачная жизнь», «Дачница»), и в Москве («Дачный вестник», «Дачник»). Правда, ставки не сыграли: каждое из этих изданий не продержалось на плаву дольше одного сезона.
Но пошутить над загородными обитателями авторы всё-таки успевали. К примеру, в журнале «Дачник» (1912) появились новые версии пословиц: «назвался дачным мужем — таскай из города кульки»; «кто на даче не живал, тот кульков не таскал».
Сценами из дачной жизни также полнились общесатирические издания вроде «Будильника». На страницах журналов высмеивались и долгие поиски дачи, и качество жилья, и попытки матерей устроить личную жизнь дочек.
***
А как же огород, спросите вы? А вот возделывание земли на рубеже 19−20 вв. в список дачных занятий не входило. На немногочисленных огородников остальные дачники смотрели с удивлением и пожимали плечами: что за блажь у них такая?.. Всё изменится позже, но пресловутые 6 соток, грядки и другие советские дачные феномены — тема отдельного разговора. Дачная культура пережила и Российскую империю, и Советский Союз, и, видимо, останется с нами ещё надолго.