Жители Смоленской области собирают подписи в защиту особо охраняемой территории?
Речь идёт об ООПТ «Государственный историко-культурный и природный музей-заповедник А. С. Грибоедова «Хмелита». В соцсетях обсуждают вопрос о будущем как музея-заповедника, так и прилегающей территории. Даже петицию написали. Есть информация, что в декабре руководство музея-заповедника просило признать утратившим силу постановление об образовании хмелитского заказника. Что бы это значило?
История с лесами
Музей-заповедник и особо охраняемая территория имеют одинаковое название. Оттого и возникает путаница в понятиях. Мы сейчас о лесах и болотах, которые окружают Хмелиту. В 1998 году вышло постановление администрации области о формировании территории. Леса, истоки рек и болота заняли больше 24 тысяч гектаров. Два десятилетия назад за этим добром присматривали егеря. Границы лесных гектаров обозначили, но в государственном кадастре недвижимости нет сведений об особо охраняемой территории. Получается, что она как бы есть, но её как бы и нет. Кроме того, на выделенной под особо охраняемую земле есть участки государственного лесного фонда. Работы в этих лесах раньше с музеем согласовывали. Сейчас проблема вышла на тот уровень, когда решить её одним махом очень сложно.
На границе тучи ходят хмуро?
Вокруг особо охраняемой территории расположились охотничьи хозяйства. Закон этого не запрещает. Тем более, что руководство музея ранее чётко обозначило границы дозволенного. Земля для охотников никакого отношения к музею и ООПТ не имеет. Каждый занимается своим делом и решает свои проблемы: музей – музейные, охотники – охотничьи. Неразбериха с хмелитскими землями не раз становилась объектом пристального внимания прокуратуры и экологов. Если у первой требования просты и понятны – определитесь с границами и режимом и приведите всё в соответствие, то у профильного департамента есть вопросы по сути. И вопросы непростые. Например, неясен статус особо охраняемой территории. Что это: заказник, заповедник, национальный парк? Если заказник или заповедник, то рубить леса там нельзя. Но как нельзя, если на особо охраняемой земле есть участки Гослесфонда? А это по определению леса под эксплуатацию. Пока директором Хмелиты был В. Е. Кулаков, создатель и вдохновитель всей музейной истории, вопросов особо ни у кого не возникало. Все интересанты знали характер и возможности покойного ныне руководителя музея.
Что там особо охранять?
Охранять там много чего. Например, исток реки Вазуза, вспомним Вазузско-Яузскую гидросистему. Исток реки Бебря, крупного притока реки Вязьма. Интересный объект – самая высокая точка Смоленской области – находится у деревни Ломы, как раз на той самой особо охраняемой территории. В книге «Особо охраняемые территории Смоленской области» говорилось, что «хмелитским» землям нужно более серьёзное изучение и более грамотный подход. Этого подхода нет и сейчас. Подчеркнём: культурно-исторические объекты, такие как собственно усадьба Хмелита, сёла Богородицкое и Григорьевское с сохранившимися зданиями усадеб и церквей – несколько иная епархия, культурная. Они как были в ведении музея, так там и остаются.
Утратило силу… что?
Пока ещё ничего. Но 24 тысячи природных гектаров висят на музее-заповеднике неподъёмным грузом. В настоящее время их можно сравнить с чемоданом без ручки: и тащить трудно, и бросить жаль. Похоже, в кулуарах музея-заповедника склоняются к варианту «бросить». Наверное, уже особо не жаль, поскольку для кадастровых работ и определения границ с поворотными точками нужны деньги, которых нет ни у музея, ни у профильного департамента. Да и проблема возникла: всё, что было раньше сделано, надо привести в соответствие с нынешними законами. То есть попросту определиться, как поступить с особо охраняемой территорией. Делать ли региональную ООПТ федеральной по примеру Поозерья или оставить как есть, но чётко выделить земли лесного фонда и населённых пунктов? Но тогда от ООПТ обрежут так, что от неё ничего не останется. Дело тут, скорее, в чёткой формулировке целей и задач. Но, как показывает практика, с этим как раз сложность. Кто-то должен принять решение, читай – ответственность — за будущее всего созданного в Хмелите и окрестностях. Кто из нынешнего руководства музея на такое способен?