Новости Санкт-Петербурга за 20.11.2017

Мы так перевернуты тем, что делается в Москве и Петрограде, что не находим себе места. Скифы, разрушающие свои собственные храмы! Я иду к баронессе Штакельберг, чтоб узнать, есть ли у нее известия от мужа и, может быть, мамы. Ее дома нет, вижу лишь мальчиков. С третьего числа есть телеграмма от барона, что он жив и здоров. Целый день раскладываем пасьянсы, играем в карты, Сережа рисует карикатуры.

Министры-социалисты, выпущенные из Петропавловской крепости Лениным и Троцким , разъехались по домам, оставив своих товарищей Коновалова , Терещенко и других во власти людей, не имеющих никакого представления о свободе личности, о правах человека. Ленин, Троцкий и сопутствующие им уже отравились гнилым ядом власти, о чем свидетельствует их позорное отношение к свободе слова, личности и ко всей сумме тех прав, за торжество которых боролась демократия. Слепые фанатики и бессовестные авантюристы сломя... Читать дальше...

Капитан Ш. вернулся из Москвы, француз, не знающий ничего о России. Но во время осады гостиницы «Националь» большевиками он был поражен слабоволием и страхом богатых классов. И наоборот, в ходе всего периода волнений он восхищался кротостью, дисциплиной, вежливостью солдат-большевиков. В Петрограде половина города переодета и не ложится в свои постели. Но переодевание не сдерживает. Как-то вечером в трамвае некий господин заговорил со мной: «Я полковник… Знаете ли вы полковника Полковникова? Я его заместитель. Читать дальше...

Мне показалось, что Петроград населен одними красногвардейцами. Нельзя было сделать и шагу, чтобы не столкнуться с ними. Они охраняли вокзал и проверяли все прибывавшие и отправлявшиеся поезда. Комитетчики расстались со мной на платформе, так как должны были немедленно возвратиться на фронт. Я только вышла из здания вокзала и хотела нанять извозчика, как красногвардейский комиссар, сопровождаемый рядовым с шашкой наголо, остановил меня и вежливо осведомился: — Мадам Бочкарева? — Да. — Пожалуйста, пройдите со мной! Читать дальше...

Когда до меня дошли (притом как рассказ очевидца) вести о страшном разгроме памятников в Москве, я решил уйти с поста комиссара, который непосредственно отвечает за художественное достояние народа. Этим я хотел подчеркнуть весь ужас создавшегося в этом отношении положения. Но, конечно, я никуда не ушел бы от борьбы вообще. Дела в Москве оказались не так плохи. А главное — пролетариат так трогательно и вместе так решительно выразил свое огорчение даже перед таким шагом самоустранения лишь от специальной задачи... Читать дальше...

На вокзале в Петербурге я купил газету и прочел: «Князь Юсупов схвачен и посажен в Петропавловскую крепость». Слуги, прочитавшие в газетах о моем аресте, были и слезах. Увидев меня, они разинули рты и заплакали уже от радости. Несмотря на командирский запрет, встретился я кое с кем из друзей. Наконец несколько дней спустя я все с теми ж своими ангелами-хранителями, военным и штатским, выехал в Крым.

Большевистский переворот в Петрограде был работой горстки фанатиков. Он увенчался успехом, отчасти оттого, что эти фанатики оказались людьми действия, совращали деньгами, вином и обеща­ниями вооруженных рабочих, матросов и небольшую часть солдат гарнизона. Главной же причиной стало то, что Керенский в своем стремлении угодить умеренному крылу социалистов, которые умели только говорить, полностью провалился как правитель. Он умудрил­ся отвратить от себя тех единственных людей действия, которые могли бы защитить его, — офицеров и казаков. Читать дальше...

Я ехал как частный агент, которого Англия в случае чего могла дезавуировать, с инструкциями — связаться с враждебными правительству элементами и разработать план, как предотвратить выход России из войны и при поддержке Центральных держав не дать большевикам захватить власть. Миссия моя окончилась полным провалом, и я не прошу мне верить, что, если бы меня послали в Россию на полгода раньше, я бы, может быть, имел шансы добиться успеха. Через три месяца после моего приезда в Петроград грянул гром, и все мои планы пошли прахом.