Сколько за мелкое хулиганство давали 200 лет назад?
Мы уже писали про нашего земляка, уроженца Троицка Исхака Абдулловича Ахмерова, который был резидентом агентуры НКВД в США.
Вот уже четверть века автор этих строк собирает сведения, могущие иметь отношение к истории семьи полковника Ахмерова. Известно, что до революции в нашем городе проживало много его однофамильцев. Это и купцы, и переводчик таможни Нурмухаммед Шафигович Ахмеров, и другие.
Самый известный из них – Габдрахман Мифтахутдинович Ахмаров, открывший в 1910 г. школу «Сююмбика» – первое светскую школу для девочек-мусульманок уровня прогимназии. Сын Габрахмана хаджи – Чингиз Ахмаров, выросший в большом 2-этажном доме в Петровском переулке (он ещё стоит на ул. Карташова) стал известным советским художником-монументалистом.
Во время поиска очередных источников по истории семьи советского разведчика, Н.А. Антипин, заместитель директора областного архива, любезно предоставил автору документ 1811 года «Дело о привлечении к ответственности троицкого мещанина Альмухаметева за избиение тептеря Ахмерова».
Естественно, сразу же привлекла фамилия этого побитого тептеря, вдруг он имеет отношение к знаменитому троичанину?
…Сразу скажем, что по ревизским сказкам предки Исхака Ахмерова числились служилыми татарами, а не мещеряками (мишарями), тептерями или ичкинцами. Родители будущего разведчика переехали в наш город из дер. Малый Битаман Сутузской волости Царёвококшайского уезда Казанской губернии. А 12 (25) октября 1901 г., когда Исхаку было лишь полгода, отец умер от чахотки, после чего его вдова вернулась с ребёнком к родителям в Казанскую губернию.
Её отца звали Хакимжан, другого деда Исхака звали Абдулвалей, тептеря же Ахмерова из упомянутого архивного дела звали Абдулхалик, и он, скорее всего, не состоял в кровном родстве с Исхаком Абдулловичем, а был просто однофамильцем.
Но, поскольку архивный документ изобилует интереснейшими подробностями о Троицке начала XIX века, было решено познакомить читателей с ним подробнее. К тому же другой участник этого дела - мещанин Альмухаметев им уже знаком, он упоминался в нашей статье трёхлетней давности, рассказывающей об истории «бухарских лепёшек» в нашем городе.
Это было время, когда Троицк постепенно терял значение пограничной крепости и центра караванной торговли со среднеазиатскими государствами, в нём постепенно росла численность невоенного населения и соответственно торговые и промышленные заведения, ориентированные на местный рынок.
Владельцы первых боен, салотопен, кожевенных и мыловаренных заводиков вместе с купцами стояли у истоков формирования капитáлистого класса, который уже во 2-й половине XIX в. возьмёт в руки власть в Троицке, обеспечивая его расцвет как экономического и социально-культурного центра края.
Первоначально вся полнота власти в крепости принадлежала военным комендантам, а солдаты линейного батальона, наряду с пограничной службой выполняли функции и полицейских и пожарных. Позже, в уездном городе коронную власть представляли городничий и уездный суд.
Поскольку собственно горожан - купцов, состоятельных мещан и «цеховых» было недостаточно для содержания городских органов, то все важные вопросы местного самоуправления решались в бывшей столице Исетской провинции – Челябе, её Градской думе, магистрате и Челябинском сиротском суде; только в 1834 г. троичане сформировали свою Градскую думу.
В 1835 г. городским Главою был купец Афанасей Александрович Котов (1780 г. рожд.), который известен тем, что специально купил дом для открывающегося уездного училища, первого в Троицке гражданского светского учебного заведения. После него Главою был купец 3 гильдии Андреян Андреевич Колбин, в честь которого был назван в XIX в. один из новых переулков (сейчас это ул. И. Селивановской). А до того наш торговый город мог содержать лишь городового старосту, словесного судью и надзирателя над запрещенной торговлей.
Последний фактически представлял собой традиционного для восточных базаров мухтасиба, следящего за порядком на рынке и получившего в петровской России громкое наименование «markt-vogt». Так вот Фатхулла Альмухаметев известен тем, что в I-й четверти XIX в. занимал эту должность. И как увидим ниже из судебного дела, не зря именно он был назначен маркт-фогтом.
А тогда, 10 лет назад, всё началось с жалобы чиновника столичной полиции на имя коменданта крепости подполковника И. Феофилатьева и гневного распоряжения последнего троицкому городничему.
Вот оно: «Троицкому городничему коллежскому асессору господину Ахшарумову. Штата С.-Петербургской полиции господин надворный советник и кавалер Шипулинский препроводив ко мне вчерашнего числа троицкого мещанина Фаткуллу Альмухаметева который с товарищами его татарами, во многом числе собравшимися средь улицы, напал на привезённого им сюда по Высочайшему ЕИВ именному повелению тептяра Абдулхалика Ахмерова с намерением бить его при отряжённом от меня для охранения его троицкого баталиона рядовом Романовском, который в присутствии моём показал, что мещанин Альмухаметев со товарищами до 20 человек напали на Ахмерова без всякой причины и дали ему несколько толчков.
Я посему предлагаю Вашему Высокоблагородию обследовать немедленно сей буйственный поступок мещанина Фаткуллы Альмухамметева и бывших с ним товарищей татар, открыв настоящую причину их дерскаго намерения, предать суду для поступления по законам, уведомить меня в завтрашнее число кто именно ис татар были с мещанином Альмухаметевым при действии сего дебоша; сие нужно мне для того, что г-н надворный советник Шипулинский в отношении ко мне требует таковое сведение.
Между тем даю вам знать, что обследование сие должны вы кончить вскорости и что именно посему будут открыты виновные и предадутся суду, мне особо донести. Сентября 25-го дня подполковник Феофилатьев».
Раздражение подполковника можно понять, Шипулинский хоть и ровня ему по табели о рангах, но всё-таки штучка столичная, поэтому комендант повелел с острасткой дело мещанина передать по ведомственной принадлежности городничему.
Уже на следующий день Ф. Альмухаметев давал показания в городническом присутствии (управлении):
«Фатхуллой меня зовут, сын троицкого мещанина Альмухамметев, от роду мне 34 года, под судом и в наказаниях не бывал. Сего месяца 24-го числа поутру часу в восемь или девять идучи я из дому своего мимо рынку в харчевню посмотреть за работниками, которые у меня продают во оной свежину и увидав на оном довольное количество в кругу стоящих татар подошёл к ним и, что они разговаривали не слыхал, сказав по-татарски «Здравствуйте»...
Здесь мы немного отступим от пересказа протоколов и подумаем, где мог произойти конфликт? Вряд ли это было на Главной площади (сейчас она превратилась в перекрёсток Октябрьской и Володарского), где ещё сохранялись 6 торговых лавок старого Караван-сарая или Азиатского гостиного двора (1795 г.), т.к. там же располагались дом коменданта, гауптвахта, батальонные школа и канцелярия, возле которых стояли часовые.
Скорее всего, Альмухаметев шёл из восточной части крепости, мимо плац-парадной площади, которая в народе называлась Торговой или Базарной (через неё проходила улица Базарная, она же Толстого, Ленина). Потом площадь именовалась Верхне-базарной, Краснорядской, Михайловской, а ныне Центральной.
Судя по старому плану на ней стояли «кладовыя лавки», вскоре сменённые новым деревянным Гостиным двором, сейчас на этом месте правое крыло каменных Торговых рядов (1868 г.).
Современному человеку все эти названия кажутся однотипными, как говорили троичане (да и в казачьих посёлках) в старину - «барыбер»; заметим всё ж, что до введения «регулярства» XVIII в. в рядах вели розничную торговлю, а в Гостиных дворах – только оптовую, уже Екатерина II разрешила торговцам открывать небольшие лавочки при домах, чем вызвала недовольство гильдейского купечества, но у нас пока нет сведений – были ли такие в Троицке в 1811 г.
Куда же тем утром направлялся Альмухаметев? На старых планах города полно обозначений точек тогдашнего «общепита». Но, «татарская харчевня» есть только на чертеже конца XVIII в. «План и профиль Троицкой крепости, лежащей на Уйской линии, в каком оная состоянии находится…».
План этот любезно предоставил южноуральский писатель и историк Павел Стромов. Изображена харчевня на правом берегу Уя, слева от дороги, ведущей к Меновому двору, недалеко от мостика (где сейчас пляж).
Продолжим чтение показаний:
«Увидав незнакомого мне, и ведомого теперь, тептяря Абдулхакима Ахмерова с простотой своей спросил его, откудова он, но от него было ответствовано, якобы он сам себя не помнит, на что я ему сказал (неразбор.)… дабы он на меня направлялся.
Потом он вышед из кругу – говоря будто ты меня не знаешь и вы татары спесивы, ударил меня в затылок, сшиб с ног, пинал ногами, кричал караул. Я ж вставал с земли пока, хотел меня ещё бить, но я ему говорил, за что без причины бьешь, потом вскоре прибежал солдат взял меня под караул.
Я на него Ахмерова с протчими не нападал и толчками не толкал, в чём ссылаюсь на бывших тут татар Загита Баязитова, Габита Гибетуллу, Смагила, а чей по отцу не знаю, Яшара Баязитова, а протчих не упомнить. Что показания по сущей справедливости в том подписуюсь и тамгу свою приложил».
Ниже - «при отобрании показаний были городничий Ахшарумов, словесный судья Салимов» и рядом арабографическая подпись последнего «словесной судия Габдрашид Салимуф» (перевод наш).
Ахмеров же в своих показаниях добавил, что в ответ на расспросы Альмухаметева он сказал: «естли ему нужно обо мне узнать тоб сходил в городническое правление, а ты не имеешь право меня спрашивать, на то он говорил - ты приехал сюда плутовать, я тебя знаю да и протчие татары тоже утверждали, и ты в Меновном дворе в татарских и бухарских лавках плутовством своим делал доказательство чрез что навлёк всем в торгу остановку».
Подписи Ахмерова под показаниями нет, только тамга и приписка, что переводил переводчик. Видимо, эти двое уже сталкивались, либо лукавая отговорка тептеря не понравилась дотошному троичанину.
Теперь ясно из-за чего Ахмеров набросился с кулаками на Альмухаметева. А может он решил таким образом прервать назойливые расспросы, но почему-то и сам побитый и свидетели этих слов не упоминают.
Интересно, что допрошенные 11 очевидцев инцидента (почти все из торгующих крестьян или служилых татар Казанской губернии, а один даже из упомянутого Царёвококшайского уезда, собственноручно подписали показания, в т.ч. и Гибатулла Халитов, 20-летний типтяр из дер. Артабанов Верхнеуральской округи.
Только троицкий мещанин Абдуллатиф сын Абсалямов 43-х лет, был, видимо, неграмотный, т.к. поставил вместо подписи тамгу.
Довершим этот своеобразный этнографический обзор свидетельством экзотического даже для Троицка «персидского гостя». Читаем: «… Сверх оных 11 человек, кызылбаш Уразбай Касимов показал, что в то самое время, когда дебош происходил, был он в лавке, слышал крик, увидел, что мещанин Альмухаметев встал с земли и неизвестному ему (Уразбаю) башкирцу говорил, за что бьёшь без причины?…».
Допрошен был под присягой и рядовой Романовский, причём солдата к ней приводил пред Святым Евангелием соборный священник Матвей Бирюков. Это ещё одна знакомая троичанам фамилия. Многие его родственники также служили в соборе, самый известный из них Пётр Стефанович Бирюков, который в 1842 г. крестил будущего юридического гения Ф.Н. Плевако.
Сохранившиеся на Дмитриевском кладбище захоронения многочисленных Бирюковых впервые выявил краевед Д.Л. Белоусов. По показаниям 30-летнего рядового Матвея Иванова сына Романовского, он отстал по дороге от охраняемого и услыхав его крик «караул», подбежал и увидел, «что мещанин Альмухаметев держит его за ворот, а протчие татары толкали ли ево Ахмарова я не видел».
Дело получалось запутанным, городничему не позавидовать, его положение, как говорилось раньше было «хуже губернаторского» - с одной стороны Альмухаметева следовало поощрить за бдительность, с другой начальство требовало его наказать.
В конечном счете, и дело (на 30 листах), и самого Альмухаметева Ахшарумов отправил в Челябинск, поскольку, как выше говорилось, там находились органы управления градским обществом Троицка.
Чем всё закончилось можно узнать в журнале Челябинского городского магистратства за 6 октября (там Ахмеров назван уже мещеряком). Учитывая, что основной свидетель солдат Романовский, «опрошенный под присягою, побывший под судом и наказан пред разводом палками, показал, что шёл он за тептярём позади и видел конфликт издали, то и «показания его за действительные и верные почесть не можно».
А если Альмухамметев этого Ахмерова и «держал за ворот, то за сие зачесть ему в наказание, что он был содержан под стражею господином комендантом и городническим правлением, да и в магистрат из онаго отправлен под стражею же, каковаго времяни его содержания протекло двенадцатыя сутки. И для того ево Альмухамметева учинить, от дела сего сделать свободным, дело сие отдать в своё время в архив. Подлинной подписали бургомистр Степан Самохвалов, ратманы (далее их фамилии)… С подлинным читал писец Василий Кувалдин».
Итак, троичанин отделался классическим для наших времён наказанием - административным арестом и содержанием в КПЗ, т.е. он понёс наказание, как сказали бы через 2 века, лишь за мелкое хулиганство. Возможно, этот случай и определил решение коллег Альмухаметева спустя 10 лет выбрать его маркт-фогтом…
Подводя итоги можно сказать, что рассмотренные документы дают не только некоторое представление о жизни троичан 200-летней давности, проблем их повседневной жизни, но и являются ярким примером того, как в недрах ещё недавно почти средневекового общества, начинают формироваться элементы гражданского общества и правового государства.
Рауф Гизатуллин
Благодарим заместителя директора ОГАЧО Н.А. Антипина за предоставление материала.
❗Друзья! Краеведение держится на бескорыстных романтиках, поэтому мы в нашей группе Вконтакте vk.com/regionpress подключили Донат и если вам нравятся исторические исследования по теме нашего города, вы можете поддержать автора суммой от 50 руб. (нужно в этом материале в группе нажать на три точки справа вверху поста и выбрать "Отправить донат").