В Пасху, 30 лет назад
Михаил Фёдоров. Убийство в Оптиной.
– Воронеж: АО «Воронежская областная типография – издательство им. Е.А. Болховитинова», 2023. – 584 с.
Много воды утекло с тех пор, когда 18 апреля 1993 года в Оптиной пустыни погибло трое насельников монастыря – иноки Трофим и Ферапонт и иеромонах Василий. Многими слухами и домыслами обросли те страшные, потрясшие всю Россию и весь православный мир события.
Автор книги оказался в Оптиной в первых числах мая 1993 года по настоятельной просьбе главного редактора журнала «Россияне» Владимира Фирсова.
Тогда вся Москва бурлила и обсуждала разгон демонстрации на Ленинском проспекте, а трагедия в монастыре замалчивалась. Владимир Фирсов сказал мне: «Поезжай в Оптину… Вот где беда…» и дал рекомендательное письмо от журнала. Я поехал в Козельск. Добрался до монастыря. Меня приняла братия. Игумен Мелхиседек поселил в лазаретной башне за своей кельей.
Много раз после службы беседовал с батюшкой Илиёй, который уходил в келью последним, приняв всех жаждавших с ним пообщаться. Говорил с иноком Рафаилом (Романовым), которого приняли в братию с пасекой, он позже стал келейником отца Илии. Общался с отцом Ипатием, соседом отца Василия. Их кельи в деревянном домике находились напротив. Со многими насельниками и послушниками.
Даже встречался с епископом Евлогием, которого незадолго до убийства перевели на епископскую кафедру во Владимир, и он посчитал своим долгом в тяжёлую минуту приехать в родное гнездо.
Тогда в песке на дорожке к воротам в скит я нашёл ключи со следами запёкшейся крови. Видимо, это были ключи отца Василия, которые он обронил при нападении на него. Потом в Москве отдал их учительнице Василия, чтобы передала их матери убиенного монаха.
Я продолжал ездить в монастырь, стал там почти своим. Съездил на суд в Калугу, где разговаривал с судьёй, который отправил Аверина на принудительное лечение. Встречался с доктором медицинских наук Кондратьевым, который посчитал Аверина невменяемым. Многое тогда узнал.
Прошло тридцать лет, а тема Оптиной не остывала.
События Пасхи 1993 года описывались по-разному. Я с чем-то соглашался, с чем-то согласиться не мог. И вот когда чашу всевозможных придумок переполнило, я съездил в Калугу, просмотрел уголовное дело, поднял свои записки, освежил всё в памяти и сел за документальное и вместе с тем художественное повествование. Мною владело желание на основании многочисленных увиденных документов внести больше ясности, удалить шелуху, отсечь накипь с памятного для православных людей события. Однако, несмотря на документальность, содержание книги является отражением моего видения тех событий.
Михаил Фёдоров