Сегодня, 29 октября, в России проходит День возвращения имен, который по уже многолетней традиции москвичи собираются у Соловецкого камня и по очереди произносят имена людей, погубленных сталинским режимом. Постепенно эта традиция перешла и в социальные сети, и теперь уже там все неравнодушные россияне вспоминают своих репрессированных родственников. Замечательная русская писательница Людмила Петрушевская пишет в своем блоге: «Моя прабабушка, Александра Константиновна Андреевич-Андреевская, была помещицей Войска Донского; в 1918 году, в голод, поехала в свое имение в Бутурлин и была при дороге арестована большевистской бандой и закопана живьем. Ее сын, мой дед, Николай Феофанович Яковлев, зам.директора Института востоковедения, автор теории фонем (его работы студенты-слависты проходят до сих пор); он дал письменность Дагестану (в алфавите там есть его буква, «палочка Яковлева»), - он после выхода брошюры Сталина «Марксизм в языкознании» с ней не во всем согласился, был уволен (с подачи Берии, Чикобавы и академика-писателя Виноградова); почти до конца жизни, больше 20 лет, просидел в психбольнице. Евгений Ильич Вегер, брат моей бабушки Валентины, секретарь Одесского обкома, кандидат в члены Политбюро Украины, был расстрелян в 1937 году .В Одессе в Перестройку была улица его имени, когда весь город ждал его возращения, некоторым он даже как бы являлся. Его Одесса очень любила. Его жена, Соланж Корпачевская, пианистка, была арестована и в камере сошла с ума, кричала безостановочно. Ее выгнали, сумасшедших НКВД не держало. Мать увезла ее на Украину, и они все трое с Соланж и ее маленьким сыном погибли во рвах, подобных Бабьему Яру. Сестра моей бабушки, Елена Ильинична Вегер, зав. приемной Калинина, куда шли жалобы со всей страны, когда переехала в Киев, была с мужем (его имени не знаю) арестована в оперном театре. Расстреляны оба. Не помню и имени мужа другой бабушкиной сестры, Раисы Ильиничны Вегер. Он был начальником «Главгаз», его расстреляли. Сама Ася просидела 16 лет в лагерях. Мой прадед, Илья Сергеевич Вегер, большевик с 1903 года, со дня основания партии РСДРП/б, в 1947 году стал ходить в НКВД на Лубянку с вопросом, где его дети, приговоренные в 1937 году к десяти годам без права переписки. Внезапно осенью 1947 года в возрасте 84-х лет погиб под грузовиком «Хлеб» в начале ул. Горького, когда стоял на переходе напротив гостиницы «Националь». Пошел с бидончиком за молоком. В материале дела сказано «в состоянии алкогольного опьянения». Мой прадед, врач, никогда не употреблял алкоголя, по утрам обтирался варежкой, смоченной холодной водой, занимался гимнастикой по системе Мюллера и был физически здоров. Я маленькой его помню с тазиком воды. Его дочь, моя бабушка, росла в семье подпольщиков - Валентина Ильинична Вегер, в замужестве Яковлева, -она изначально, еще подростком, была подготовлена отцом и братом к каторге, выучила наизусть «Невский проспект», «Мертвые души» Гоголя и «Войну и мир» Толстого; она после революции работала с сестрой Ленина в Кремле, а когда начались аресты, сама легла в психбольницу и была спасена врачами, поставившими диагноз «шизофрения». Голодала с семьей (дочерью Верой Яковлевой и со мною), дожила до XX с’езда, потом получила орден и квартиру в Москве. Все имена детей Ильи Сергеевича Вегера - вместе с его именем (и именами тех, чьи захоронения неизвестны) - перечислены на памятнике на Новодевичьем кладбище. Следуя традиции моей семьи, я в ожидании обыска в 1984 году (всех в окружении семьи уже навестили, одного посадили) раздала по друзьям свои рукописи и копии запрещенных книг и тайно ушла в голодовку на 13 дней (говорила «поем потом»). Потеряла передний зуб, но не свободу и не разум. В 1991 году сбежала с детьми от ареста за границу, на театральный фестиваль в Гренобль, на поезде, тогда проводники не проверяли паспорта. Меня ждал следователь из Ярославля Колодкин. Дело об оскорблении президента. От 2-х до 5-ти лет. Должна была явиться в Ярославль сама. Не явилась. А тут и президента Горбачева сняли. Традиции не уходят, моего сына Кирилла Харатьяна уже обвинили в подверженности «иновлияниям». Лишили одной из должностей. Дело государственного преступника, убийцы Джугашвили, живет и побеждает…»
