На руинах интернационализма
К этой теме я подходил медленно и осторожно, понимая, сколько критики может обрушиться на мою голову. Но всё же решил высказаться. Обидно видеть, как многие из нас (да я и сам порой) находятся в плену различных стереотипов в сфере, говоря по-казённому, межнациональных отношений.
Вот уже как-то устоялось и даже не подлежит никакому сомнению представление, что на востоке Украины живут и борются против агрессора доблестные защитники Донбасса, Новороссии, русского языка и культуры, а на западе страны окопались последователи Бандеры и Шухевича, возведённых официозом Киева в разряд героев Украины. Их принято называть западенцами, агрессивным и активным меньшинством. Произнесёшь слово – и будто разом пригвоздишь к позорному столбу не только самих нациков, но и целый народ. По крайней мере, примерно так подразумевается.
И дело тут не в противостоянии различных политико-олигархических группировок на Украине и разных идеологий, дело даже не в военно-политических преступлениях Киева, а в самих людях. Неужели всё так уж однозначно?
Конечно, у граждан разных стран и жителей разных регионов может быть индивидуальный, отличающийся от соседского менталитет. Какие-то особенности внутри той или иной нации никто не отменял. Но есть в ходу ещё один стереотип: русские и украинцы – единая нация. Хорошо. Но вы что, Гоголя не читали? Перечтите «Вечера на хуторе близ Диканьки» и, как говорится, почувствуйте разницу. Думается, многим знакома поговорка: «Где прошёл хохол, там еврею делать нечего»? Имеется в виду малороссийская цепкость, ухватистость, расторопность. О русских говорят такое? Вот то-то и оно! А ведь людей не обманешь! Впрочем, сейчас я даже не о подобных частностях.
На мой взгляд, несмотря на различия в национальных характерах, наличие каких-то особенностей (иногда не очень приятных), «изюминок», в этическом отношении все народы, по сути, равны. То есть процент подлецов, порядочных людей, предателей, трусов, героев у всех примерно одинаков. Но стереотипное мышление заставляет нас воспринимать кого-то едва ли не под одну гребёнку со знаком плюс, а кого-то отождествлять исключительно с минусом. Иногда такое отношение формируется на пустом месте: скажем, наступит тебе на ногу швед, и решаешь, что все шведы – грубые люди, а финн напомнит про зонтик, оставленный в маршрутке, и кажется, что все финны отзывчивы.
Конечно, это примитивный пример, хотя что-то в нём есть. В случае с западенцами всё сложнее. Более того, временами нам начинает казаться, что такое их русофобское естество перманентно, такими они были всегда. Размышляя об этом, я невольно вспоминаю своё не столь уж далёкое прошлое.
В середине 70-х прошлого века я служил в Советской армии в Калининграде на Балтике. За два года увидел СССР в миниатюре. И в зенитноракетной батарее пехотного полка, и в комендантской роте рядом со мной несли службу и общались представители почти всех народов социалистической родины: русские, украинцы, белорусы, татары, молдаване, немцы, армяне, азербайджанцы, прибалты, евреи, выходцы из Средней Азии – словом, все-все.
Так вот, готов поклясться: никаких особых трений между солдатами разных национальностей не возникало. Где-то там, в полку, я слышал, образовывались некие землячества или некие «союзы по интересам». Например, поварами и хлеборезами традиционно становились армяне. Во время нарядов по кухне мне самому приходилось видеть следы их ночных пиршеств: в укромных помещениях попадались стопки тарелок с остатками жирного оранжевого плова. Но на уровне батареи и роты ничего подобного не наблюдалось. Отношения между сотоварищами были ровные и доброжелательные.
Я служил в интернациональном экипаже управления командира батареи. В него также входили командир-белорус (о нём чуть позже), водитель БТР – литовец Видмант Кибартас (Витя), маленький, но жилистый парень, и киргиз Жора Чужаев (его родовое имя было слишком сложно для произношения, и «старики» сразу окрестили его Жорой, против чего он ничуть не возражал). В другом экипаже начальника ПВО полка встретились два немца: Гинтер и Цингель. Ну и так далее.
Вспоминается также улыбчивый литовец, всеобщий любимец, которого называли либо уважительно Иван Петрович (Йонас Пятрас) Марчюлайтис, либо панибратски – Марчелло; помнится мне и полковой вестовой лопоухий белорус Исай, принёсший радостное известие, что на КПП меня ждёт брат, приехавший навестить служаку; часто думаю о друге Вите Кольцове из особого отдела (родом из-под Смоленска); вспоминается, хотя и не с самой лучшей стороны, фельдшер-эстонец, прикомандированный к батарее на период учебных стрельб (ему часто присылали бандероли со вкусностями, и он уединялся, чтобы схомячить их в одиночку – у нас такое не приветствовалось)…
Были среди нас и западенцы (это слово уже тогда было в ходу): рядовые Гуцул, Могильдя и Цымбалистый. Ни разу ни от одного из них не слышал дурного слова, не замечал подлого поступка, ни даже злого взгляда. Мы жили, не побоюсь этого слова, как одна семья. Однажды, правда, пришлось съездить по физиономии казаху по прозвищу Мурка, но совсем по другим, а не национальным мотивам.
С особой теплотой вспоминаю сержанта Сметану из Жмеринки Винницкой области, которую мы тоже причисляли в ряд западенских. Как-то он должен был нас, молодых, вести из столовой в казарму, да задержался. Мы подождали минут десять и нестройной гурьбой побрели в расположение батареи.
Когда сержант вернулся в казарму, то тут же построил нас. Мы не на шутку струхнули, ожидая суровой кары. Наш демарш был сильно против армейских порядков.
– Сон-тренаж! – объявил Сметана форму наказания. – Отбой!
Мы торопливо разделись и забрались под синие одеяла.
– Подъём!
Мы оделись и построились. Потом всё повторилось. Я был уверен, что он нас будет жучить час или более. Но после второго построения сержант спокойно скомандовал:
– Вольно! Разойдись…
По сути дела, нам, явным нарушителям устава, всё сошло с рук.
Встречались, правда, и другие люди, но они не делали погоду. Хороших всегда больше. Так же и на западе Украины – уверен, что не крикуны определяют характер народа, а его труженики: мастера, пахари, садоводы, виноградари…
Таким вот «бандеровцем» оказался и сержант Сметана. В то же время с тяжёлым сердцем вспоминаю своего командира Блыскоша из Белоруссии; рязанца, тоже сержанта, Сидорова; немца лейтенанта Швабауэра; ну и украинца прапорщика Пирога. Гады, садисты, как называли мы их между собой, словом, карьеристы!.. Но к национализму это никакого отношения не имело.
Сейчас, видя обстрелы Донбасса и Луганска, запрет на всей Украине, а не только во Львове русского языка, наших книг и фильмов, увидев факельные шествия, слыша дикие высказывания активистов, не могу взять в толк: куда испарилась былая дружба? Почему между некогда братскими народами искрят неприязнь и непонимание? Как Прибалтика так легко забыла обо всём хорошем? И навсегда ли вся эта глупость? В последнее время всё сильнее тревожат события в Белоруссии, которые под милыми красными сердечками на белых плакатах разворачиваются по какому-то знакомому сценарию...
Как же произошло массовое повреждение мозгов, когда агрессивное меньшинство (иногда сами украинцы говорят об одном (!) проценте) смогло взять верх и навязать злую волю всей нации? Тут явно проявилась направляющая рука из-за кордона, которая имела чёткую цель и большие деньги. Именно она привлекла на шабаши агрессивных, упрямых и завистливых мстителей, и они стали диктовать свои законы всем, не получая отпора, всё более наглея. Но, как показывает опыт жизни, сила и власть пассионарных до слепоты личностей недолговечна. Она сойдёт на нет, инициатива неизбежно окажется у нормальных, здравомыслящих, доброжелательных людей.
Таких, которые мне встретились в войсках. Надо только им набраться смелости. Надежда именно на это.