Петр Мамонов: «Мне дан талант - на него я приобрел полстраны товарищей»

Сегодня чудесному музыканту, актеру и человеку исполняется 

Петр Мамонов - прекрасный актер и музыкант. И еще он был бы прекрасным, самым лучшим на земле священником. Все его интервью, данные за последние 20 лет - о Боге и о религии, и он умеет говорить об этом, как никто другой; слушать его можно бесконечно, потому что он златоуст.

Сегодня ему 65 лет - и мы собрали цитаты из интервью, которые он в разные годы давал "Комсомольской правде".

- Я христианин. Для меня свидетельство того, что мы на правильном пути, - сама история Христа. Ну как можно было выдумать Святую Троицу или распятие? Если бы выдумывали, то сочинили бы какого-нибудь золотого слона, как в нормальных странах, или десятирукого синего парня. Нет - все очень просто. И для меня еще очень убедительное свидетельство истины - красота. Красота этой земли, красота человеческих душ. Как сказал Макарий Египетский: «Я ничего не видел прекраснее ни на небе, ни на земле, чем душа человеческая». О как!

- Смотрите: Чечня, 2002 год, восемь солдатиков стоят, один у гранаты случайно выдернул чеку, и вот она крутится. Подполковник, 55 лет, в церковь ни разу не ходил, ни одной свечки не поставил, неверующий, коммунист, четверо детей -брюхом бросился на гранату, его в куски, солдатики все живы, а командир — пулей в рай. Это жертва. Выше, чем отдать свою жизнь за другого, нет ничего на свете.

- Мне талант дан, на него я и приобрел полстраны товарищей. Куда ни приходишь, всюду хорошо встречают, покушать дадут, если что. А жизнь моя не изменилась. Она так же и идет, как у всех, - по кочкам. То вверх, то гладко, то, смотришь, внизу лежишь опять. Изо всех сил я стараюсь работать только в одном направлении - чтобы, не дай Бог, никого не обидеть. Чтобы со всеми был мир.

- Иоанн Златоуст пишет: «Бог и намерение целует». Господь вообще, я думаю, очень добрый, если терпит нас такими, какие мы есть. Вот под его покровительством и снисходительной и великолепной милостью мы и живем. А после смерти он, может быть, скажет кому-то из нас: ну да, ничего у тебя не вышло. Но ты старался. Ну иди уж, хоть и самым последним...

- Религиозные установки - всегда вещь, сопряженная с фанатизмом, но это неправильно. Для меня христианство - вообще не религия. Я всем своим существом вижу, что это просто правда, и лично я от нее очень далек. Вот и вся история.

Христос был не идеалом, а нормой. Идеал - это что-то недостижимое. А Христос пришел на землю, чтобы явить, что такое настоящая нормальная жизнь. Обычный-то человек «был отстранен от древа жизни дьявольским советом», как пишет прекрасный преподобный Исаак Сирин. А древо жизни - это любовь Божья. Без любви жить нельзя, человек задохнется. А как ее достичь - это уже дело каждого из нас.

- Мне про одного человека рассказывали: ему 57 лет, он на исповедь через неделю ходит. «Батюшка, я с мамой ссорюсь». Двадцать лет ссорится с ней - и ходит, рассказывает об этом священнику. Сколько же можно? Или еще: «Курить бросить не могу», вот история! Нет такого слова «не могу». Есть слово «не хочу». Не хочется отказываться от удобных, накатанных, якобы беспечальных дорог. Хотя любой грех оканчивается расплатой.

- Я думал над тем, какая же актриса мне нравится. И так ни одной и не смог назвать. Я наблюдал за артистками, которых считают величайшими, и ни одна из них не смогла продемонстрировать мне то, чего я бы не умел. А потом я понял, что мужчины и женщины совершенно по-разному существуют в кадре. Актрисы, которые запоминаются — те, которые играют самих себя. Ну или выдуманный образ самих себя. Мэрилин Монро — самый яркий пример.У мужчин все по-другому. Система Станиславского по отношению к мужчинам — полная ерунда. По-настоящему хороший актер никогда не играет себя в предлагаемых обстоятельствах. Мой любимый артист Жан Габен одним жестом, одной походкой мог показать, что он в кадре перевоплощается в своего героя, а не ищет в своем нутре какие-то похожие эмоции.

- Я слышал, конечно, что обо мне как о юродивом говорят. Ерунда все это. Просто иногда я артиста включаю и вне съемочной площадки. Не надо только считать меня лицемером. Все, что я говорю о Боге, религии, своем отношении к абортам — это действительно мои убеждения. Я человек воцерковленный, борюсь со своими пороками. Мне нравится, что ко мне прислушиваются, часто спрашивают про веру. Но я обычный человек. Часто возвращаюсь из церкви домой и начинаю ссориться с женой. "Что ж ты из храма злой как черт вернулся?" - спрашивает она меня. А я ей говорю: "Оля, спасение — это процесс, а не результат".

- Я смотрю в глаза Христу - Христу, которому разодрали одежду, которого оплевали, который босыми ногами по острым камням ходил. И я не могу от этого уйти. Если я сделал какой-то ужас, я сделал его перед этим лицом, перед человеком, умирающим на этой жаре. И когда я это осознаю, я понимаю, что ничего еще не сделал. У меня было четыре "мерседеса", я то один чиню, то другой. У меня огромная коллекция виниловых пластинок. Но возникает вопрос - кому я весь этот винил оставлю? Мне придется пройти вратами смерти, и зачем тогда мне будут нужны мерседесы и винил? Но с другой стороны, я понял, для чего я живу - вот для этого: говорить людям "Ребята, алле, атас, не ходите сюда, сюда не надо". И это же счастье.