Одиночество – сволочь!
Когда нам с мужем не было и 20 лет, мы жили в большом частном доме с садом. В доме была канализация, но она не работала, и в туалет приходилось бегать на улицу. Если это происходило ночью, то нужно было быть очень осторожными, потому что в сенях кое-кто жил. Под покровом темноты к нам заползали огромные жирные слизни тигровой расцветки. Слизни были длиной примерно в ладонь, и в два пальца шириной, с торчащими усиками-антенами. За собой они оставляли тонкую влажную полоску. Слизни проникали в наш дом так организовано, что впору было считать их разумными существами. Они, конечно, ничем не могли навредить, если только не наступить на них нечаянно.
Поэтому я до чертиков боялась, что тигровые слизни заползут в мои тапочки. Я вообще иррационально по-женски боялась слизней, поэтому всегда просила мужа проводить меня до туалета. Чтобы они даже не пытались атаковать!
В то время в нас бурлил неиссякаемый запас энергии, тот, который бывает только в юности. По ночам нам даже не хотелось спать. Мы часто сидели на низкой деревянной лавочке у дома, и просто смотрели в небо, как все влюбленные. Закутавшись в одеяло, мы искали глазами звезды, и вдыхали запах яблони.
От спустившейся на город тьмы нас спасала лампочка над лавкой, которая тусклым желтым цветом озаряла траву. Иногда я видела, что на этой траве появляются волны. Такие, как на море, только маленькие. Я спрашивала у любимого, что это? А он отвечал, что это тигровые слизни пробираются в дом. Наверное, для того, чтобы сидеть в моих тапочках. Я обнимала его, и не хотела идти обратно.
Иногда мы сидели так долго на этой лавочке, под яблоней, под желтым светом лампы, что сами не замечали, как загорался рассвет. Один алый рассвет на двоих. Один запах яблони, одна трава, одна бочка с затхлой водой, в которой через пару недель, казалось, могла самозародиться жизнь. Одна кухня с большим окном, одна красная чашка в горошек, одна лампочка над лавкой.
Я не люблю одиночество. Я его не страшусь, то не могу одобрить. Одиночество кажется мне какой-то ущербной формой существования материи. Не из-за того, что одному сложнее выжить. Не из-за того, что кто-то будет страдать от недостатка прикосновений. А от того, что убери из описанной картинки одного из нас, и в миг все исчезнет. Рухнет, как карточный домик.
Первой исчезнет, наверное, лампочка. Кому нужна эта лампочка, если сидеть под ней одному? Скучно и глупо. Это будет не та лампочка, под которой сидели мы, влюбленные, а просто источник света.
Уйдет в небытие алый рассвет на двоих. Он станет простым атмосферическим явлением.
И кто обратит внимание на каких-то коварных слизней тигровой расцветки, если никто не будет тебя от них защищать?
Я не люблю одиночество за то, что неразделенные мысли теряют смысл. Неразделенные желания теряют силу. А неразделенные мечты теряют свою высоту. Я не понимаю одиночек.
Иногда меня спрашивают: А зачем вообще нужен мужчина? Обеспечивать? Заводить детей?
А я говорю: Нет! Мужчина мне нужен, чтобы разделять. Разделять чувства, мечты, желания цели. Разделять воспоминания. Зачем нужны воспоминания, которые не с кем разделить?
Когда я говорю так, где-то вступают скрипки. Где-то пахнет яблоней. Где-то стоит теплая августовская ночь, и наглые слизни одобрительно кивают усиками-антенами.
А вас пугает одиночество? Что в нем самое страшное?