Богослов, писатель и блогер Андрей Кураев заехал в Рязань с просветительской миссией

Публика поимела шанс узнать, когда, в представлении знаменитого дьяка, наступит Апокалипсис. При этом Кураев говорил о возможностях компьютера управлять человеческими эмоциями, терроризме и смертных грехах, цитируя при этом Гарри Поттера, Высоцкого и Маяковского.

О конце света
Конец света настанет тогда, когда люди перестанут радовать Бога. Бывает, видишь, мамочка идёт с детёнышем: малыш в возрасте почемучек, ему 4-5 лет, и он достаёт маму вопросами, а мать отмахивается. Мне всегда хочется подойти и сказать — какая же ты дура, ведь пройдёт всего лишь 10 лет и ты будешь мечтать, чтобы твой сыночек хоть о чём-то тебя спросил, ты будешь мечтать найти хоть какой-нибудь повод для разговора с ним. Конец света настанет тогда, когда передачу «Дом-2» станут показывать по телеканалу «Культура», то есть когда пошлость станет нормой. Когда люди сами ограничат свою свободу вопросом выбора, в каком магазине больше скидки. Поэтому в наших силах свернуть дорожку Млечного пути.

О технологиях
Действительно, современные технологии позволяют контролировать каждый шаг человека. Возьмём советские времена — студент Вася попал в поле зрения КГБ. Они не будут опрашивать однокурсников, а идут в библиотеку, где просят формуляр студента Васи — смотрят, какие книжечки он читает и какие газеты выписывает. Так уже можно понять, чем человек дышит. А сегодня память вашего компьютера помнит все сайты, на которые вы заходили, сколько времени вы там провели, что скачали. Если это порнуха, то не страшно, не переживайте. А если это сайты с политическим контентом или с религиозным, то уже можно составить портрет. Самая главная эсэмэска, которую человек получит в своей жизни, звучит так: «Проснись, Нео, Матрица имеет тебя». И если однажды на эти технические возможности контроля над человеком лягут недоброжелательные руки, то мало не покажется. Ведь время от времени появляются публикации, в которых говорят, что банковские карточки — это ненадёжно, а надёжнее, если там будут отпечатки пальцев, сетчатка глаза. А потом вам скажут, что карту можно потерять, а давайте это соединим непосредственно с вами. То есть вошьют микрочип, как коровке, чтобы не потерялась — всё ради блага животного.

Я не верю в сказки, что с помощью микрочипа можно внушить человеку мысли. Но я полагаю, что человек — целостное существо и ему что-то можно передать. Представьте, что в меня вшили микрочип, который контролирует порядок борьбы с моим диабетом. Он встроен в систему нервных импульсов, он не может мне внушить, что я должен думать. Но дядя, который имеет доступ к системе управления этим микрочипом, желает, чтобы любимого лидера переизбрали на десятый срок. И вот, когда страна отмечает его день рождения, на микрочип приходит сигнал, который всего-навсего провоцирует выброс эндорфинов — гормонов счастья. И я каждый раз чувствую, когда по телевизору называют священное имя, некую светомузыку. А вот когда показывают оппозиционеров, почему-то другая синхронизация — вырабатывается какой-то гормон уныния. Так что не думаю, что с помощью микрочипов можно внушать мысли, но эмоциональный фон создать можно, и в умелых руках это будет значить очень и очень много. Это одна из величайших иллюзий, что современный человек что-то сам за себя решает. Причина конца света в том, что люди перестают ценить свою свободу ради бонусов, премиальных баллов, повышения уровня потребления. Потихонечку люди перестанут задавать нужные вопросы. У Высоцкого есть стихотворение «Мой Гамлет»:
Но гениальный всплеск похож на бред,
В рожденьи смерть проглядывает косо.
А мы всё ставим каверзный ответ
И не находим нужного вопроса.

О терроризме
Терроризм — это психологическое оружие. Однажды Альбус Дамблдор сказал Гарри Поттеру удивительную вещь — самая главная ошибка Волан-де-Морта в том, что он считает, что нет вещей более страшных, чем смерть. Так вот, террористы могут быть страшны только для тех, кто считает, что страшнее смерти ничего нет.

О добре и зле
Оправдать убийство на войне нельзя. По церковным правилам, воин, который вернулся с войны, на три года отлучается от церкви. В православном понимании, грех — это ущерб, который я наношу, прежде всего, себе. Временное отлучение от церкви — это лекарство. Смысл его таков: нельзя воевать без ненависти, а ненависть разъедает, и эту рану надо залечить. Если я ветеран и вернулся с войны, при этом всюду только и хвастаюсь своими орденами и подвигами, исцеления не происходит — я сам себя запираю в клетке той фронтовой военной ненависти. И нередко это приводит к тому, что сегодня у психологов называется вьетнамский, афганский, чеченский синдром, — когда люди, вернувшиеся с войны, не могут жить в мирном обществе. Там всё понятно: видишь тень — стреляй. А здесь иначе, все мы пёстрые, сложные. Потому это сложнейшая проблема — как вернуться с войны в рутину человеческой жизни. Церковь напоминала человеку, что ты и твои ордена и подвиги — не одно и то же.

Мы живём не в идеальном мире. Помните стихотворение Маяковского «Кроха сын к отцу пришёл»? Так вот, для крохи «что такое хорошо и что такое плохо» — хороший вопрос, а для взрослого человека — нет. Потому что по мере взросления мы начинаем понимать, что есть не только деление на добро и зло, а есть другие более сложные градации — это хорошо, а это лучше, это плохо, а это хуже. И приходится порой делать гораздо более сложный выбор, чем между добром и злом. Приходится жертвовать одним добром ради другого. Приходится совершать одну гадость ради того, чтобы не вляпаться в кучу. Нам приходится разбираться в оттенках говна. И это не потому, что мы плохо воспитаны, а потому что наша такова Вселенная.