Девушки гадали: история картины Карла Брюллова
Картина Карла Брюллова «Гадающая Светлана» вдохновлена балладой поэта Жуковского. Это единственная законченная работа художника на русскую национальную тему.
Картина Карла Брюллова «Гадающая Светлана» вдохновлена балладой поэта Жуковского. Это единственная законченная работа художника на русскую национальную тему.
Не зная, кто написал эту вещь, трудно предположить авторство «великого Карла». Вместо характерного для его стиля праздника ярких красок, чуть пренебрежительно именуемого «брюлловской палитрой» — почти аскетическое торжество темно-коричневых тонов. Впрочем, все объяснимо. Ведь изображена не просто святочная забава, а таинство проникновения в потусторонний мир. И потому так напряжено лицо девушки, всматривающейся в зеркало в надежде увидеть образ будущего жениха. Сейчас решится, что ждет ее — счастье или страдания.
Воспетая Жуковским Светлана гадала «в крещенский вечерок». Делать это можно было и в любой другой из двенадцати святочных дней, когда, как представлялось, слабеет связь между явью (миром людей) и навью (подземным обиталищем темных божеств). Начинаются Святки с Рождественского сочельника, с первой взошедшей на небо звезды, и заканчиваются с освящением крещенской воды в храмах. Раньше так и говорили: от звезды и до воды. Самостоятельно, без всяких гадалок, можно было получить ответ на любой вопрос. Например, каков будет урожай. Но легкомысленные девицы все как одна мечтали увидеть суженого. Гадали на чем придется: на бобах, лошадях, поленьях, валенках и петухах. Вслушивались в собачий ночной перебрех: хриплый лай сулил старого жениха, звонкий — молодого. Самым же верным и в то же время страшным считалось гадание с зеркалом — традиционным оккультным проводником в темный мир. Это действо вдохновило и таких записных романтиков, как Жуковский с Брюлловым.
«Гадающую Светлану» публика приняла благосклонно. Литератор Иван Дмитриев написал о «пригожей девушке в простонародной русской одежде». Позвольте усомниться. Взгляните хотя бы на обтянутый дорогим красным шелком кокошник, на золотую тесьму. А жемчуга, о! Вы можете представить себе такие на простой девушке? Другие детали еще интереснее. Все знали: чтобы договориться с нечистой силой, надо снять крестик и распустить волосы. Но коса Светланы туго заплетена, а на шее шнурок — значит, крестик на месте. Похоже, что Карл Павлович просто не знал всех мистических тонкостей обряда. Да и обо всей России великий русский художник имел не совсем полное представление. До 23 лет он, потомок обрусевших французских эмигрантов, не выезжал из Петербурга. А свою страну впервые увидел из окна кареты, увозившей его в пенсионерскую поездку в солнечную Италию.
Там он провел 13 лет. Названия его лучших картин говорят сами за себя: «Итальянское утро», «Итальянский полдень», «Девушка, собирающая виноград в окрестностях Неаполя». В том же итальянском ряду шедевр, сделавший живописца знаменитостью, — «Последний день Помпеи». Сумасшедший успех этой картины предопределил возвращение Брюллов а в Россию. Заказчик, владелец уральских горнорудных заводов Анатолий Демидов, преподнес «Помпею» в дар императору Николаю I. А тот решил, что такой мастер должен работать дома, и велел Брюллову возвращаться в Санкт–Петербург преподавать в Императорской Академии художеств. Для живописца это была большая честь и гарантия безбедной жизни. Только Карл Павлович отчего-то вдруг захандрил и, кажется, даже начал попивать. Внезапно рванул в экспедицию на Ионические острова... Но Николай повторил свое строгое предписание вернуться, и пришлось собирать вещи.
По дороге в Петербург художник остановился в Москве у Алексея Перовского (он же писатель Антоний Погорельский, автор сказки «Черная курица, или Подземные жители»). В доме Перовского Брюллов познакомился со святочными обрядами и написал «Гадание Светланы». Полгода прожил Брюллов в Москве, оттягивая возвращение в Северную столицу.
Яркие традиции: богослов рассказал, как отмечают Рождество в России и других странах
Коренной петербуржец, он нежно любил свой мглистый и холодный город. Но как далек Петербург от благословенной Италии, от ее вечно голубого неба! За время отсутствия Брюллова умерли его родители и младшие братья. А еще живописец не хотел зависеть даже от государя императора. «Брюллов сейчас от меня едет в П. Б. скрепя сердце; боится климата и неволи. Я стараюсь его утешить и ободрить», — писал Пушкин жене.
При первой же встрече император взял быка за рога, предложив Брюллову написать большую картину из русской истории: на переднем плане Иван Грозный с женой стоят на коленях перед образами, а в окне видно, как царские войска берут Казань. Сюжет художника не вдохновил, он попросил разрешения написать другую историческую картину — «Осаду Пскова польским королем Стефаном Баторием в 1581 году». Николай сухо согласился.
Брюллов старался. Поехал во Псков, что-то там добросовестно изучал и зарисовывал. Но дело не клеилось, композиция не выстраивалась. Восемь лет промучился Карл Павлович со своей «Осадой», да так и не завершил. В конце концов он сам стал называть свое огромное несчастливое детище «Досадой от Пскова». А «Гадание Светланы» осталось его единственной законченной работой на русскую национальную тему.
ОБ АВТОРЕ
Александр Лосото — обозреватель и колумнист «Вечерней Москвы», доктор по образованию и журналист по призванию, знаток и ценитель литературы и живописи.