«Из новой резиденции Лукашенко можно больницу построить. Он очень за собой следит»
Выбрали интересные моменты из его интервью каналу Жизнь-малина.
Бывший следователь и сотрудник BelPol Андрей Остапович – о новой «резиденции Лукашенко» и акции с трансляцией обращения Тихановской. Выбрали интересные моменты из его интервью каналу Жизнь-малина. О новой «резиденции Лукашенко» В прошлом году команда BelPol выпустила расследование о новой «резиденции Лукашенко», расположенной в центре Минска (позже выяснилось, что там зарегистрировали «Фонд Первого»). У Остаповича поинтересовались, для чего правителю 19-я резиденция. — Он будет строить и 23-ю, и 25-ю. Он считать не будет, — ответил Андрей Остапович. — И он это делает. «Вот мне здесь удобнее, потому что здесь Дом правительства рядом, и современный медцентр. Ну почему бы не построить? Просто хочу и могу». Когда нам предоставили информацию об этой резиденции, мы сначала подумали, что это вброс, что нас хотят подставить. Что, возможно, прикрепили вирус, или, может, хотят проверить источники. Но когда мы проверили, поняли, что стройка идет, начали работать серьезно. Больше всего из фактологии этого расследования меня удивило медицинское оборудование. Там реально больницу можно построить. То есть он (Лукашенко — С.) за собой следит так, что, жалко, не помрет по-быстрому. Его могут вытянуть с любой болячки. Андрей Остапович Резиденция нужна для чего? Вот, например, проходят выборы, и он рассчитывает неделю пересидеть в окружении своих силовиков. Но там медицинского оборудования столько, что ему прямо на месте смогут проводить серьезные операции. Он следит за этим. О недавней акции, когда обращение Светланы Тихановкой транслировалось в Беларуси на рекламных экранах — Сила демократического сообщества в том, что мы не такие отсталые, как они. Мы умеем мыслить и технологии на нашей стороне. Это их ключевое слабое место. Вся айтишка и все, что связано с медиа — в сфере новых технологий. И в этом мы все еще сильнее, чем они. Акция готовилась где-то два месяца. Я считаю, это того стоило, чтобы сорвать лукашистам картинку, что на этих выборах они контролируют всё и никакого сопротивления не существует. Проводя эту акцию, людьми в Беларуси никто не рисковал. Те четыре человека, которые были задержаны по этому делу, — не они делали акцию. Их не посадили и вряд ли посадят, им дали по 15 суток. Силовики не определили, почему ролик шел два с половиной часа, а не 15 минут или один раз по кругу. Они не поняли, откуда утечка и как все организовано, поэтому просто отключили рубильник, положив полностью всю систему на несколько тысяч камер. О жестокости силовиков в 2020 году — В этом вся «соль» — я за пять лет работы ни разу не видел, чтобы опер бил кого-то. Для меня было шоком, откуда это взялось вот так одномоментно, сорвались с цепи и полетели… Откуда взялась такая жестокость, я не нашел для себя ответа. В 2020 году, когда Остапович был еще в ByPol, и организация проводила расследование, говорилось о соотношении «на сто ОМОНовцев — 12 садистов». Сейчас экс-следователь допускает, что процент «садистов» стал выше. — Идет селекция. В Следственном комитете в 2021 году потихоньку убирали всех, кто поставил подписи (за выдвижение альтернативных кандидатов в президенты – С.). В Партизанском отделе, где я работал, из прежнего состава в 30 человек осталось работать только два. Не скажу, что во время моей работы до 2020 года не было в системе плохих людей. Они были, просто соотношение было другим. Ненормально исполняющие работу равнялись на нормально исполняющих. Тебя обучали нормально составлять протокол осмотра, по закону поступать. А если тебя будут учить избивать и топтать людей, давать бесчеловечные сроки, то ты к этому и придешь. Поэтому это и называют системой, потому она меняет людей.