Наталья Гвоздикова: «В бандитскую “малину” меня не взяли»
Иногда она плакала и хотела уйти из профессии, иногда делала все возможное и невозможное, чтобы сыграть как можно лучше. Но всегда хранила преданность самым важным в ее жизни людям.
Народная артистка РФ Наталья Гвоздикова, любимая зрителями за фильмы «Рожденная революцией», «Большая перемена», рассказала aif.ru о том, что сегодня составляет ее жизнь.
«Сколько ему мешали!»
Ольга Шаблинская, aif.ru: — Наталья Фёдоровна, вы снимались у великого Василия Шукшина. Какие у вас остались о нем воспоминания?
Наталья Гвоздикова: — Когда я на сцене говорю, что Шукшину было всего 45 лет, когда он умер, в зале всегда наступает гробовая тишина. Не могут соединить — 45 лет и количество фильмов, книг, которые Василий Макарович после себя оставил, ту сложнейшую жизнь, то, сколько ему мешали. Несколько лет назад я сломала ногу и решила: раз дома сижу и время свободное появилось, надо что-то почитать. Я ведь должна была сниматься в фильме Шукшина «Я пришел дать вам волю» о Степане Разине. В общем, решила перечитать роман Василия Шукшина о крестьянском восстании под предводительством Степана Разина в 1670–1671 годах. И в конце, когда описывается казнь Степана Разина, я рыдала так, что не могу вам передать. Я всегда говорю, в том числе и людям взрослым: «Почитайте этот роман Шукшина». Потому что никто ничего про нашу историю толком не знает: кто такой был Ермак, кто такой был Разин, почему до сих пор о них вспоминают, пишут книги, снимают фильмы. Почему в наши дни проводится параллель с временами Ивана Грозного или Лжедмитрия. Нужно помнить историю, родство свое.
А работа с Шукшиным — это целая страница в моей жизни. Когда недавно с Толей Заболоцким, оператором, встретились, он сказал: «Наташ, как он тебя любил! Как ему было интересно с тобой говорить». Но любил — это не плотские чувства. А то опять в интернете напишут всякие гадости...
— Вы мне как-то рассказывали, что Шукшин к вам как к дочери относился.
— Он приходил к нам в мастерскую, с Сергеем Герасимовым, который наш курс вёл, дружил, снимался у него. Раз Шукшин стал меня приглашать в свои картины, значит, чем-то я его зацепила. А ещё помню до сих пор, когда он меня на ключ закрыл на Мосфильме.
— Шукшин закрыл вас на ключ? Для чего?!
— Читать сценарий картины «Калина красная». Я потом уже его спросила: «Василий Макарович, а зачем вы меня на ключ закрывали?» — «Чтобы тебя никто не отвлекал. Я скоро уеду, а мне с тобой надо переговорить. Мне было важно, чтобы ты прочитала и приняла решение». А какое решение могло у меня быть? Я же знала, кто будет играть главную роль.
Я его попросила: «Василий Макарович, в бандитскую "малину” возьмите меня!» А в комнате зеркало висело овальное. Шукшин меня позвал: «Иди сюда». Я тогда носила волосы на прямой пробор, гладко зачесанные. Могла две косы заплести, потому что волосы длинные, могла простой пучок собрать. И он говорит: «Посмотри на себя в зеркало. Ну какая ты "малина”?» Я ответила: «Ну хорошо, Василий Макарович, мне все равно». — «Как тебе все равно?» — Ну я хочу быть в вашем фильме в любой роли. Я вас уважаю, люблю, мне с вами интересно».
В картине «Калина красная» у меня эпизод. Но как он снимался! Шукшин сказал: «Наташа, на пять дней приезжай. Я хочу показать тебе, что происходит, рассказать, как, что». Сейчас ведь как снимается кино? Меня в этот день вызвали, в этот же день сняли, дали мне пинком под зад, и я позабыла, что чего и как. А у Шукшина мне и костюм подбирали долго, мы придумывали прическу для этой девочки с этими косичками. Мне потом даже прохожие, бывало, говорили на улицах: «Нечего тут глазками стрелять!» Эти слова в фильме мне Шукшин говорит. Ему в принципе было интересно, чем я живу, что читаю, с кем дружу, как и у кого снимаюсь. О том, что Василий Макарович умер, я узнала в Ленинграде, на съемках «Рожденной революцией». Пошла к режиссеру и попросила, чтобы меня отпустили в Москву. Меня не отпустили. Этого режиссеру я до сих пор не простила. Потом, конечно, и на кладбище у него бывала много раз, и Лидии Николаевне Федосеевой-Шукшиной рассказывала какие-то вещи. Она выслушала очень внимательно и сказала: «Тебе я верю». Кому-то она, значит, не очень доверяла...
Шукшин был гений. Так кто-то говорит про Тарковского — но это не моя история. Я считаю, что таких, как Шукшин, единицы. Знаете, иной раз думаешь: как бы они переживали все, что переживаем мы сейчас? Кто вместо Гафта придет, вместо Ланового?..
«Страдала, плакала, хотела из профессии уходить»
— У актрисы Натальи Гвоздиковой шикарная фильмография. А бывали периоды, когда вы сидели без работы?
— Сколько угодно. Страдала, плакала, хотела из профессии уходить. Да это у нас у всех. Этим-то наша профессия и коварна. И дело ещё в том, что когда ты молод — это одно. А вот когда наступает возраст, и работать хочется не меньше, чем когда ты был молод, а возрастных ролей — раз, два и обчелся, вот тогда да, беда. Иногда находятся актрисы, которые другим пеняют: мол, это недостойно — играть бабушек, соседок. А я считаю, что это твое личное дело — где и кого играть.
— Наталья Фёдоровна, есть актрисы, всецело посвятившие себя искусству, как Людмила Гурченко. А есть те, кто отказывался от самой лучшей роли в кино, если ребёнок заболевал. Вы в какой категории относитесь?
— В первую очередь для меня всегда была семья — муж и сын, мама, сестра. Бывали случаи, когда я понимала: нужно бросить всё и бежать к ним на помощь. А ещё я несколько лет тому назад стала крёстной мамой. Моя хорошая знакомая вдруг мне говорит: «Наташа, я взяла ребенка из детдома. Мне хотелось бы, чтобы вы его покрестили». Я ответила: «Света, я уже нахожусь в таком возрасте, когда не могу ходить в зоопарк, на канатную дорогу, но встречаться с ним — пожалуйста». У нее не сложилась личная жизнь — не у всех же рождаются дети. У нее вот не получилось. Мы никогда с ней на эту тему не говорили, но сейчас я ей осторожно советую: «Ему уже 9 лет. Света, будь осторожна, не перебалуй его. А 11, 14 лет — самый крутой возраст для детей». Мальчик ведь знает прекрасно, что он не родной, что у него есть мама, а где-то — сестра и брат. Так он выкаблучивается, когда она воспитывает его, заявляет: «Всё, беру рюкзак и ухожу от тебя». Когда ей совсем тухло, она звонит мне: «Наташ, что делать?» И вот мы вдвоем пытаемся найти вариант, чтобы он понял, что неправ. Не хочет учить таблицу умножения, не хочет читать. Так я нашла пособие, которое объясняет, как быстрее овладеть чтением. Воспитываем, в общем, парня!