200 панфиловцев Ивана Грозного: забытая битва с татарами за Сенькин брод

5 августа 1572

Утренний туман накрыл Оку, казалось, очередной день Сенькиного брода. Но взвился в небо сигнальный костер казацкой заставы на восточном берегу! Тревожные выстрелы подняли Сторожевой полк. Хватая доспехи и оружие, защитники Сенькиного брода бежали на баррикады к реке...

Князь Иван Шуйский вскочил с лежака и схватив булаву, выскочил из шатра. Рядом строились 2 сотни боярской конницы: "ШТО?? - Татары явились как из-под земли, князь! Дозоры казаков перебиты, татары выходят на брод!"

Восточный берег покрылся конной лавой Ногайской Орды. Кяфиров предупредили в последний момент. Форсировать Оку быстро, пока русский заслон в сумятице. На открытой воде дети степей уязвимы, а московские пушки смертельны.

Теребердей – мурза выскочил на окский берег в серебряных пластинчатых доспехах и нетерпеливо махнул рукой:"Алға!! Пускай үштік!!» "Алғааа!! " – взревело 20 тысяч ногайских татар.

Восточный берег

Повинуясь приказу Теребердея понеслись с берега на Сенькин брод тяжелые конные тройки с храбрыми багатурами. Ногайские кони в стеганых доспехах волокли бревна, за ними шли лучшие лучники и пищальники Тайбуга-Юрта.

Ломая воткнутые русские колья и копья на дне Сенькиного брода, тройки как танки, прокладывали ногаям проход...

Разбрасывая Оку в стороны, татарская колонна прошла половину реки, когда ожила московская засека вспышками ружей. А затем включились в дело русские тюфяки.

«По тройкам ... БЕЙ!!" – раздалась команда угличского воеводы Петра Шелеста. Обе пушки грохнули, выплевывая рой рубленых гвоздей. Загудел воздух, острое железо воткнулось в коней и людей!

Ногайская конная лава замешкалась на миг, но грозный рёв имельдешей гнал вперед Тайбуга-Юрт.«Аллах Акбааар!!» Алғаааа!!

Колонна жахнула татарским ответом. Стрелы вперемешку с пулями накрыли московскую баррикаду, рухнули первые стрельцы. Теряя коней и багатуров, вставая и падая, натыкаясь на колья, ногаи упрямо шли к русскому берегу.

Оку накрыл свист стрел и пуль, ружейный дым и пушечный грохот. Сторожевой полк на баррикаде уже весь, прижать огнём мусульман! Не дать подойти нехристям, русских неполная тысяча, а татар все 20 тысяч!

Западный берег

Первые ногаи у западного берега и десятки рук кидают на берег дымящие кизяки. Белый смрад кизяков сливается в сплошную завесу. Из дыма вылетает первая сотня ногаев, но московские стрельцы ружейным залпом валят всех!

Новые сотни бегут по телам, русские тюфяки успели перезарядиться и в пушечный залп в упор проделал дыру в атакующих рядах. Но ногайская конница набирает ход, прыгают татары с коней. На телеги, на плетни. На колья и русские головы. Не удалось остановить мусульман в Оке!

Выстрелы смолкли, в рукопашную рубится Сторожевой полк. Стрельцы отбросили пищали, схватили бердыши и сбивают наседающих ногаев. Казаки сошлись с татарами в сабельном бою и стоят намертво. Ополченцы в центре дрожат но держатся, посматривая на боевых холопов: "Пока холопы стоят, не побежим и мы!!

Замолкли пушки, пушкари взялись за топоры. Безнаказанно теперь тысячи багатуров вливаются с Сенькиного брода на западный берег. Давят ногаи по самому центру, утонули в черной лаве холопы и ополченцы Каширы и Коломны. Как стояли рядом, так и ушли. Прорываются татары, хотят расколоть и окружить русских...

«УРААА!!»» - слышится дружный рёв! Звеня броней две сотни боярской конницы с князем Иваном Шуйским врезаются в татарские ряды! Свистят чеканы и булавы детей боярских. Давят бояре конями татар и не выдерживают они, бегут обратно к реке!

К Христу

Передышка. Иван Шуйский оглядывает разбитую засеку. Пушки поломаны, половина людей лежит. Пехоте от конных не убежать. Уж как смог Сенькин брод. Гонец скачет к Воротынскому, а нам пора к Христу.

К князю подскочил воевода Шелест:«Уходи Иван Петрович, забирай бояр, уйдете вы на конях. Мы задержим татар». Усмехнулся князь: «Ты что ж Петр Федорович? Пришли вместе, вместе и уйдем».

Спешились бояре, заняли места павших. Встретила окская засека новую ногайскую атаку залпами пищалей и стрел. Вновь окутал Оку горький пороховой дым и в глубине катались по земле русские и татарские тени. В окружении бояр рубился князь Шуйский, пока кистенем не оглушило его.

На следующий день коня с контуженым князем нашел в лесу соседний дозор. А кровь Сенькиного брода тихонько забрала журчащая Ока. Безмолвно стало на речных берегах, как будто и не было ничего.