Дорога домой или чудесные попутчики
Как оказалось, дорога домой ничуть не проще дороги к месту работы, а порой и сложнее. Так было бы и в этот раз, если бы мне на выручку не пришли случайные попутчики, сами того не понимая, что делают очень доброе дело. Это было на Алтае, и я возвращался в конце лета домой в Москву. Сюда я прилетел, а вот отсюда решил добираться поездом.
Доставить меня до железнодорожной станции руководство обещало и по такому случаю выделило машину. Провизию в дорогу (всё-таки трое суток ехать!) взялся обеспечить наш завхоз, с которым за время работы у меня сложились добрые отношения. В подтверждение своих обещаний Василий Лукич, потряхивая большим вещмешком, приговаривал: «Голодным не останешься, жирку поднаберёшь!», поэтому о еде я не думал – кто лучше завхоза снабдит пропитанием!
На экспедиционном Уазике доехал я до вокзала, который располагался в каком-то маленьком посёлке (как мне тогда показалось весь посёлок из этого вокзала и состоял), спросил у дежурного, где мой поезд, и он указал на сиротливо стоящий на путях пустой вагон. Забирая свои манатки из машины, я обратил внимание, что большого вещмешка с едой от Василия Лукича нет. Как потом выяснилось – он посчитал, что мешок положил в машину, а через полчаса после моего отъезда обнаружил его на складе, а я обнаружил, что ещё забыл взять денег, когда впопыхах собирался в поездку. Без денег, без еды - перспектива трое суток питаться одним сухариком, обнаруженным в кармане куртки, грела мало, да что делать…
Влез я в вагон, который оказался купейным, и занял среднее купе, так как в билете не было указано конкретное место. Сижу час, сижу два, уже стало темнеть. Наконец подъезжает настоящий паровоз с трубой, из которой валит черный дым, цепляет мой несчастный вагон и куда-то везёт. Прицепил по дороге еще два вагона и поехал дальше. Ехал долго, я даже немного вздремнул. Проснувшись и высунувшись в окно, я увидел, что мои три вагона уже прицепили к хвосту настоящего поезда.
Порадовавшись этому факту, вылез на перрон прогуляться и подышать свежим воздухом, так как дым от паровоза нет-нет, да и залетал в мой вагон. Вижу, к моему вагону несется бабка, вся увешенная сумками и мешками, а вдобавок тащит за руку мальчишку. Я помог ей затащить вещи в вагон, и она поселилась в моем купе. Мальчишка оказался ее внуком. Бабка ехала через Москву не то к своей дочке, не то к снохе, теперь уже не помню. А в мешках у нее оказалось полно еды: и сало, и свинина, и гусятина, и курятина в банках, и домашний пахучий хлеб, куча зелени и даже вареные раки. Бабуля постоянно причитала: «Да ешьте вы, ироды, пропадёт ведь!»
Поскольку внук в основном не ел, а только и делал, что капризничал – нести основную нагрузку поглощения провианта приходилось мне. Я за эту поездку поправился на пару кило точно, как Василий Лукич и обещал. Так мы и ехали три дня втроём в одном купе в пустом вагоне до самой Москвы, как какие-то важные особы.
На Казанском вокзале из всех вагонов нашего поезда народ сыпал как зерно из дырявого мешка, а из нашего вагона торжественно вышли только я, да внук с бабулей, которая величаво смотрела, как я тащу её изрядно опустевшие мешки.