«С голоду мы не помрём». Фермер о том, что происходит с пшеницей, мясом и яйцами в России
Что ждёт сельское хозяйство страны в условиях санкций.
Алексей Воложанин 25 лет занимался фермерским хозяйством — разведением птицы и кроликов. Последние годы он руководит сайтом «Фермер.ру» и организовывает по России масштабные агроэкспедиции, изучая опыт животноводов, овощеводов, сыроваров и пчеловодов. Специально для MSK1.RU Алексей рассказал о том, что ждёт страну в условиях новых геополитических обстоятельств — в сезоне-2022.
«Молока будет много, но вырастет его себестоимость»
— И семена пшеницы, и инкубационное яйцо, и генетический материал — это всё импортное и раньше завозилось в Россию из других стран. Даже семя для оплодотворения коров, чтобы получать мясных быков, как правило, закупалось за границей.
Конечно, у нас есть и свои быки. Вообще, если говорить о животноводстве, мы себя обеспечили неплохой генетикой по мясному КРС (крупный рогатый скот). Проблем здесь особых не будет. Животных много. Мясной скот есть везде. Хозяйства находятся от Калининграда до Дальнего Востока. Где-то есть отличные госпрограммы по наращиванию скота. Я сейчас говорю не о тех, кто держит три коровы в деревне, а про большие хозяйства.
Семя для молочного КРС тоже закупалось за границей, но Россия нарастила своё стадо. То есть молока мы можем дать сколько хочешь и ещё его и продать той же Белоруссии. Другое дело — какая у него будет себестоимость.
«Голландцев в куриной гонке нам не догнать»
— С генетикой для птиц всё обстоит гораздо хуже. Самой птицы в стране полно, и до последнего времени мы конечным продуктом были обеспечены полностью. Как будет сейчас, я не знаю. Потому что вся генетика завозилась из-за границы: самолётами из Голландии в суточном возрасте нам поступал молодняк или завозилось инкубационное яйцо. У нас есть родительские стада кур, но нет прародительских — что бройлерных, что несушек.
В Нидерландах этим занимались последние 70 лет, там все технологии. В этом плане нам никогда её не догнать. Голландцы поставляют генетику множеству стран, кормят всю Европу. И прародительские стада они никогда не продадут, это достояние страны, над которым они работали десятки лет.
Каким-то образом, конечно, мы можем эти стада заместить, но когда это будет? Родительские стада кур-несушек у нас есть: мы получаем яйцо, из которого выводится птица, которая идёт на птицефабрики по всей стране и несёт там яйца. Сколько эта птица будет жить ещё? Век у неё недолог — около 18 месяцев.
«Если сейчас наша курица с голландской генетикой несёт в среднем 330 яиц в год, то без этой генетики мы спустимся условно до 300 яиц в год».
У России есть отечественные породы кур, много учёных — в том числе из института генетики сельскохозяйственных животных в Петербурге. Во время одной из наших агроэкспедиций мы изучали популяцию кур в горах Дагестана. Было интересно, откуда она произошла, взять генетический материал. Но эта история — не про обеспечение продуктами питания, скорее, про отдельные хозяйства. Сейчас у российских учёных есть коллекция кур — по сути, генетический банк, на основе которого можно что-то делать. Нужно только 70 лет, как у голландцев, и финансирование.
Что нас ждёт — я не знаю. До такого, что в магазинах не останется яиц, конечно, не дойдёт. Но мы точно потеряем в количестве. Если сейчас российская курица-несушка с голландской генетикой несёт в среднем 330 яиц в год, то мы спустимся условно до 300 яиц в год. В объёмах птицефабрик это приличная цифра. В итоге цена яйца вырастет, потому что затраты на корм никуда не денутся.
«Учёные производят сорта пшеницы на коленке»
— Без хлеба мы точно не останемся, по крайней мере в этом году. Проблем с урожаем не будет. Почему? Опытные фермеры и производители закупили за границей семена прошлой осенью. Вышли в посевную, и у них — пока — всё хорошо. Следующая проблема — деньги за конечную продукцию, которую они получат уже осенью. Как происходит в зерноводстве? Урожай собрали, продали, все вырученные деньги тут же вложили в следующий год: в семена, удобрения, технику. Проблемы возникли у тех, у кого нет складских помещений. Они оплатили свои заказы ещё осенью, ждали весенних поставок. У них возникли проблемы с логистикой.
В основном в России сеют гибриды, которые производят за границей, хотя у нас есть и отечественные семеноводы: в Краснодаре, Ставрополье, Воронеже и других местах. Сейчас важно нарастить объёмы. В России вполне себе неплохие пшеница, ячмень, кукуруза и подсолнечник, но хватит ли мощности нашим семеноводческим хозяйствам? Это другой вопрос.
«У нас есть Государственный реестр селекционных достижений — туда постоянно вносят новые сорта. Но нарастить объёмы этих сортов бывает непросто».
Мы можем заменить заграничную пшеницу своими сортами. Эту задачу можно решить быстрее, чем с курами. Конечно, потребуется несколько лет, чтобы зерновые прошли испытания, показали свою устойчивость к заболеваниям и так далее. В России много сортов. Наши учёные так или иначе на коленке производят эти сорта и получают новые. Почему на коленке? Оборудование отечественных лабораторий оставляет, мягко говоря, желать лучшего — по сравнению с зарубежными коллегами.
«Все теплицы иностранные»
Тепличные комплексы у нас в стране (в Сибири, Подмосковье, на Урале и так далее) тоже иностранные — из Голландии, Израиля. Это очень крупный и деньгоёмкий бизнес, который не работает без господдержки. Если производители мяса или зерна без помощи государства так или иначе выживут, то громадным тепличным комплексам будет очень тяжело.
С голоду мы не помрём — по крайней мере, сейчас. Что у нас есть своего? Немного подсолнечника, своя кукуруза, частично картофель. У нас есть свои культуры, но тягаться с иностранцами по объёмам и их количеству мы не можем однозначно.
Далеко не все западные компании ушли из России. Например, осталась техподдержка доильных роботов. Я общался недавно с одной компанией — они свернули здесь проекты и маркетинг, но свои обязательства по техподдержке они выполняют.
Ранее MSK1.RU писал о том, как подмосковный бизнесмен Олег Сирота начинал свой путь в сыроварении после первого ввода санкций в 2014 году.